❗️ Ученые из Университета Кентукки смогли получить биогаз из барды – побочного продукта перегонки зерна в бурбон (один из видов виски). Обычно бардой кормят скот, но его поголовье в штате Кентукки достигло минимума с 1962 г., тогда как производство бурбона в ближайшие пять лет должно удвоиться.
Основой для получения биогаза стала технология анаэробного сбраживания, использование которой состоит из двух этапов:
◾️Сначала органические вещества при отсутствии кислорода разлагаются на жирные кислоты, спирты и аммиак; ◾️Затем при участии метанобразующих бактерий эти компоненты превращаются в смесь метана и углекислого газа, которую можно подавать на турбину для выработки электроэнергии.
💡 Анаэробное сбраживание – универсальная технология для переработки органических веществ: с ее помощью можно получать метан даже из отходов животноводческих хозяйств.
Однако, как выяснили ученые Университета Кентукки, на соотношение метана и углекислого газа сильно влияет исходный состав сырья (кукуруза, рожь, ячмень, пшеница).
❗️ Ученые из Университета Кентукки смогли получить биогаз из барды – побочного продукта перегонки зерна в бурбон (один из видов виски). Обычно бардой кормят скот, но его поголовье в штате Кентукки достигло минимума с 1962 г., тогда как производство бурбона в ближайшие пять лет должно удвоиться.
Основой для получения биогаза стала технология анаэробного сбраживания, использование которой состоит из двух этапов:
◾️Сначала органические вещества при отсутствии кислорода разлагаются на жирные кислоты, спирты и аммиак; ◾️Затем при участии метанобразующих бактерий эти компоненты превращаются в смесь метана и углекислого газа, которую можно подавать на турбину для выработки электроэнергии.
💡 Анаэробное сбраживание – универсальная технология для переработки органических веществ: с ее помощью можно получать метан даже из отходов животноводческих хозяйств.
Однако, как выяснили ученые Университета Кентукки, на соотношение метана и углекислого газа сильно влияет исходный состав сырья (кукуруза, рожь, ячмень, пшеница).
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from fr
