1. Василий Васильевич Кандинский — значимая фигура не только в русской, но и мировой культуре. Фигура эта комплексная, содержательно интересная, пришедшая в живопись уже в сознательном возрасте, после тридцати лет (здесь уместно вспомнить Ван Гога, писавшего своему брату Тео о том, как хорошо приходить в искусство, обладая определенным жизненным опытом и зрелостью).

Подобно моэмовскому Стрикленду, Кандинский прожил две жизни: до живописи и после.
Хотя сказать, что до выставки французских импрессионистов, потрясшей Кандинского, художник был чужд искусству, нельзя. Отец Василия рано заметил и поощрял тягу Кандинского к творчеству, оплачивал частные уроки живописи, игры на виолончели и фортепиано.
Также значительную роль в воспитании будущего художника сыграла тетка Василия, Елизавета, занимавшаяся с пятилетним ребенком музыкой.

В 1895-м году в Москве состоялась выставка французских импрессионистов. Кандинский увидел работы, далекие от академизма. В частности, «Стог сена» Моне. Позже Кандинский так описал встречу с картиной:

«Без каталога не догадаться, что это — стог сена. Эта неясность была неприятна: казалось, что художник не вправе писать так неясно. Смутно чувствовалось мне, что в этой картине нет предмета. С удивлением и смущением замечал я, однако, что картина эта волнует и покоряет, неизгладимо врезывается в память и вдруг неожиданно так и встанет перед глазами до мельчайших подробностей».

Затем перед глазами Кандинского прозвучала опера Вагнера «Лоэнгрин» и жизнь молодого юриста изменилась навсегда.
Кандинский обладал редкий свойством — синестезией — то есть цвет воспринимал как звук, а в гармонических созвучиях наблюдал цвет. Кумулятивный эффект от звучания импрессионистов и музыкальных картин, развернувшихся перед Кандинским на сцене Большого театра, оказался непреодолим.

Кандинский бросил успешную карьеру правоведа и отправился в Мюнхен, избрав «полную неопределенности жизнь художника».

#художники