В отличии от романа Вигдис Йорт «Жива ли мать» книга аргентинской писательницы Клаудии Пиньейро «Элена знает» попала в шорт-лист премии «Ясная Поляна 2024».
И абсолютно заслуженно. Это детективная история и семейная драма о болезни и телесности. Это роман о сложных отношениях матери и дочери, огромной потере и слепой родительской самоуверенности.
45-летнюю Риту нашли повешенной на церковной колокольне. Полиция уверена – это самоубийство и не ведёт расследование. Но мать Риты, Элена, знает, что что её дочь не могла покончить с собой: она никогда бы не пошла в церковь в дождливый день. У Элены болезнь Паркинсона и любые движения даются ей с огромным трудом и только после таблеток Леводопа. И всё-таки Элена решается на безумное путешествие, чтобы взыскать 20-летний долг жизнь за жизнь и поговорить с единственным человеком, который может ей помочь расследовать убийство дочери...
Эта книга про неоднозначный выбор жизни и смерти, про то, что мы можем понять ситуацию только лишь тогда, когда сами окажемся внутри неё. И про суку-болезнь, которая может накинуться на любого из нас, и кто защитится от неё сам, не факт, что убережёт близких.
В отличии от романа Вигдис Йорт «Жива ли мать» книга аргентинской писательницы Клаудии Пиньейро «Элена знает» попала в шорт-лист премии «Ясная Поляна 2024».
И абсолютно заслуженно. Это детективная история и семейная драма о болезни и телесности. Это роман о сложных отношениях матери и дочери, огромной потере и слепой родительской самоуверенности.
45-летнюю Риту нашли повешенной на церковной колокольне. Полиция уверена – это самоубийство и не ведёт расследование. Но мать Риты, Элена, знает, что что её дочь не могла покончить с собой: она никогда бы не пошла в церковь в дождливый день. У Элены болезнь Паркинсона и любые движения даются ей с огромным трудом и только после таблеток Леводопа. И всё-таки Элена решается на безумное путешествие, чтобы взыскать 20-летний долг жизнь за жизнь и поговорить с единственным человеком, который может ей помочь расследовать убийство дочери...
Эта книга про неоднозначный выбор жизни и смерти, про то, что мы можем понять ситуацию только лишь тогда, когда сами окажемся внутри неё. И про суку-болезнь, которая может накинуться на любого из нас, и кто защитится от неё сам, не факт, что убережёт близких.
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from fr
