В продолжении темы французского языка: https://www.group-telegram.com/fr/moscouparis23.com/131 Хочу вернуться к фразе: «Мы это делаем не потому что мы злые, мы просто действительно вас не понимаем», которую мне сказала одна француженка на ужине у других французов. Только познакомившись за аперитивом, я пожаловалась, что французский мне дается сложно, а моя собеседница – француженка – говорила на русском, но давалось это не легко (И ее можно понять. Вообще, не нам жаловаться на сложность языка). И тогда я, чтобы облегчить ее мучения, сказала ту самую фразу, которую столько раз слышала в Париже: «Мы можем говорить на английском, если хочешь». Сказала, и тут же поняла, что уподобляюсь всем тем, из-за кого я так расстраивалась в предыдущем посте, но моя собеседница, в отличие от меня, была довольно упорна и продолжила практиковать русский язык, по возможности. Позже, уже за ужином, наш разговор зашел о трудностях произношения, и я пожаловалась, что когда я пытаюсь заказать воду, официанты меня не понимают. Вода во французской транскрипции звучит как: [o], но перед ним часто стоит артикль – мягкая л. Моя новая знакомая стала мне объяснять, что я произношу это слово не правильно, и мы стали тренировать его прямо во время ужина, на глазах у изумленной публики. Она меня учила: «Должно быть О. Как в КабакОв». Окали мы минут десять, но теперь, каждый раз заказывая воду вспоминаю Кабакова. А через неделю, на уроке французского я поняла, что все время до встречи с этой милой девушкой, я просто просила яйца – именно во множественном числе. Так что непонимание моего произношения, было еще не самое плохое.
В продолжении темы французского языка: https://www.group-telegram.com/fr/moscouparis23.com/131 Хочу вернуться к фразе: «Мы это делаем не потому что мы злые, мы просто действительно вас не понимаем», которую мне сказала одна француженка на ужине у других французов. Только познакомившись за аперитивом, я пожаловалась, что французский мне дается сложно, а моя собеседница – француженка – говорила на русском, но давалось это не легко (И ее можно понять. Вообще, не нам жаловаться на сложность языка). И тогда я, чтобы облегчить ее мучения, сказала ту самую фразу, которую столько раз слышала в Париже: «Мы можем говорить на английском, если хочешь». Сказала, и тут же поняла, что уподобляюсь всем тем, из-за кого я так расстраивалась в предыдущем посте, но моя собеседница, в отличие от меня, была довольно упорна и продолжила практиковать русский язык, по возможности. Позже, уже за ужином, наш разговор зашел о трудностях произношения, и я пожаловалась, что когда я пытаюсь заказать воду, официанты меня не понимают. Вода во французской транскрипции звучит как: [o], но перед ним часто стоит артикль – мягкая л. Моя новая знакомая стала мне объяснять, что я произношу это слово не правильно, и мы стали тренировать его прямо во время ужина, на глазах у изумленной публики. Она меня учила: «Должно быть О. Как в КабакОв». Окали мы минут десять, но теперь, каждый раз заказывая воду вспоминаю Кабакова. А через неделю, на уроке французского я поняла, что все время до встречи с этой милой девушкой, я просто просила яйца – именно во множественном числе. Так что непонимание моего произношения, было еще не самое плохое.
False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from fr
