Пройдя путь от атеиста к деисту (пока всё ещё не могу с чистой совестью называть себя верующим), я стал хорошо понимать людей, которые сегодня заблуждаются так же, как 20 лет назад заблуждался я.
Перед каждым, кого я тогда не слышал и несправедливо ругал я готов попросить прощения и сказать спасибо за то, что они продолжали за меня бороться и помогли мне стать лучше.
Прошло уже 20 лет, но мне до сих пор не безразличны суждения атеистов, потому что я был на их месте. Я знаю, где они остаются слепы и какой перед ними стоит путь. И стремлюсь разговаривать и помогать каждому, кто готов прислушиваться.
Ничего не переживаешь больнее, чем собственное невежество и ошибки. Даже если совершил их 20 лет назад. И ничего не хочется объяснять посторонним больше, чем причины собственных заблуждений. Так выглядит путь.
Поклонская нигде не объясняет, как она прошла путь от христианства, к родноверию и язычеству. Какие вопросы ей не давали покоя. Что она искала, что не смог дать ей христианский Бог, но смогли дать языческие поверия.
Я с трудом представляю, как может выглядеть такой интеллектуальный путь. Не потому, что отказываю в нём Поклонской. А потому что нет свидетельств, что он произошёл.
Из этого я делаю вывод, что для неё язычество это в лучшем случае мода, а в худшем — новая маниакальная фаза. Рост прослеживается по вопросам и противоречиям которые не дают покоя. Переобувание просто случается.
Пройдя путь от атеиста к деисту (пока всё ещё не могу с чистой совестью называть себя верующим), я стал хорошо понимать людей, которые сегодня заблуждаются так же, как 20 лет назад заблуждался я.
Перед каждым, кого я тогда не слышал и несправедливо ругал я готов попросить прощения и сказать спасибо за то, что они продолжали за меня бороться и помогли мне стать лучше.
Прошло уже 20 лет, но мне до сих пор не безразличны суждения атеистов, потому что я был на их месте. Я знаю, где они остаются слепы и какой перед ними стоит путь. И стремлюсь разговаривать и помогать каждому, кто готов прислушиваться.
Ничего не переживаешь больнее, чем собственное невежество и ошибки. Даже если совершил их 20 лет назад. И ничего не хочется объяснять посторонним больше, чем причины собственных заблуждений. Так выглядит путь.
Поклонская нигде не объясняет, как она прошла путь от христианства, к родноверию и язычеству. Какие вопросы ей не давали покоя. Что она искала, что не смог дать ей христианский Бог, но смогли дать языческие поверия.
Я с трудом представляю, как может выглядеть такой интеллектуальный путь. Не потому, что отказываю в нём Поклонской. А потому что нет свидетельств, что он произошёл.
Из этого я делаю вывод, что для неё язычество это в лучшем случае мода, а в худшем — новая маниакальная фаза. Рост прослеживается по вопросам и противоречиям которые не дают покоя. Переобувание просто случается.
The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from fr
