Однажды ночью, лежа без сна, я вдруг заговорил стихами, стихами слишком странными и прекрасными, чтобы мне пришло в голову их записать, а утром я их уже не помнил, но они затаились во мне, как тяжелый орех в старой, надтреснутой скорлупе. Иной раз это находило, когда я читал какого‑нибудь поэта, когда задумывался над какой‑нибудь мыслью Декарта, Паскаля, иной раз это вспыхивало и вело меня золотой нитью в небеса, когда я бывал с любимой. Увы, трудно найти этот божественный след внутри этой жизни, которую мы ведем, внутри этой, такой довольной, такой мещанской, такой бездуховной эпохи, при виде этой архитектуры, этих дел, этой политики, этих людей! Как же не быть мне Степным волком и жалким отшельником в мире, ни одной цели которого я не разделяю, ни одна радость которого меня не волнует! Я долго не выдерживаю ни в театре, ни в кино, не способен читать газеты, редко читаю современные книги, я не понимаю, какой радости ищут люди на переполненных железных дорогах, в переполненных отелях, в кафе, оглашаемых душной, назойливой музыкой, в барах и варьете элегантных роскошных городов, на всемирных выставках, на праздничных гуляньях, на лекциях для любознательных, на стадионах – всех этих радостей, которые могли бы ведь быть мне доступны и за которые тысячи других бьются, я не понимаю, не разделяю. А то, что в редкие мои часы радости бывает со мной, то, что для меня – блаженство, событие, экстаз, воспарение, – это мир признает, ищет и любит разве что в поэзии, в жизни это кажется ему сумасшедшим, и в самом деле, если мир прав, если правы эта музыка в кафе, эти массовые развлечения, эти американизированные, довольные столь малым люди, значит, не прав я, значит, я – сумасшедший, значит, я и есть тот самый степной волк, кем я себя не раз называл, зверь, который забрел в чужой непонятный мир и не находит себе ни родины, ни пищи, ни воздуха

я испытываю отвращение ко всем кто поддерживает войну, убийства и бессмысленное кровопролитие, убийства на национальной или религиозной почве, я всей душой презираю тех кто радуется смертям невинных только потому что они другой нации, религии или цвета кожи, отсутствие человечности - это болезнь современного человека

но если так подумать, то это проблема не только современного человека, на любом этапе существования человечества, на протяжении всех времен люди убивали друг друга, но я никогда не понимал для чего? возможно это уже вшито в нас от рождения.
но неужели у нас так мало общего, для того чтобы объедениться, как один человеческий род? неужели уничтожение лучше созидания? разве взаимоподдержка не лучше взаимоуничтожения?

люди с каждым годом становятся все искуснее и искуснее в убийстве себеподобных

безумие…

всем глупым счастье от безумья,
а умным - горе от ума

я никогда не совершаю одну и ту же ошибку дважды

минимум 3-4 раза

иногда смотрю на сообщение и думаю каким конченым надо быть чтобы такое написать?

и потом нажимаю отправить

и сейчас бы я все отдал, заключил бы сделку с великой силой,
лишь бы ты только была моей
(зачеркивает)

счастливой.

мне не спится вот уже больше суток,
и наступит ли завтра никто не скажет
я теряю ключи,
проездной,
рассудок.

я теряю себя,
и вот это страшно

готов сжимать ее руки вечно, всё время, в любую погоду, будь то ливни, будь то холод, пойду с ней в любую дорогу

заебали уже со своими итогами года

от людей осталось лишь одно название

ничего не будет, как раньше

я бы хотел стать лучами солнца, чтобы каждое утро согревать тебя своим теплом

Действительно, тело – единственная наша забота; мы холим его, кормим, нежим и оберегаем даже от булавочных уколов; этим способом мы льстим себя уверенностью, что все обстоит благополучно? Однако, тело не что иное, как недолговечный кокон, обреченный к уничтожению по мере того, как душа, помещающаяся внутри его, растет, душа, которая как бабочка со слепым инстинктом летит прямо к свету!

«Скорбь сатаны»

тридцать третьего августа,
несуществующего лета,
встретимся.
в прeдeлах отсутствующего адреса,
в день, которого нeт в месяце.