Сегодня мы закончили представлять доказательства защиты и перешли в судебные прения. Речь прокурора была такой интересной, что я очень сильно пожалела, что у нас в психиатрическом стационаре судебное заседание закрытое.
Потому что это действительно надо было слышать.
Для начала ожидаемый сюрприз: в качестве доказательства вины Вики прокурор действительно не сослался на ту самую экспертизу СПбГУ, об которую копья ломали все – и защита, и обвинение, и, возможно, даже суд.
Но есть загвоздка – это заключение экспертов обосновывало не только "фейковость" информации, но и мотив политической ненависти. А если экспертизы как бы нет, то мотив нужно обосновать чем-то другим. Видимо, за неимением других аргументов в качестве основных (и повторяемых на все лады) были выбраны следующие:
Не любишь президента – значит, и родину не любишь. А не любишь – значит, ненавидишь.
Читаешь иностранные СМИ – значит, прям точно ненавидишь родину. Потому что если ты гражданин РФ, будь добр, обращайся к официальным российским СМИ.
Ну и вообще, президента выбирали на выборах всей страной, и не поддерживать его политику – это точно ненависть ко всей необъятной России (тут прокурор посетовала, что не спросила Вику, голосовала ли та на выборах, но так и не пояснила, почему ж не спросила-то).
В общем, по мнению обвинения, Вика выбирала не те источники, любила не то, что положено, не привела доказательств достоверности того, что писала, и коварно игнорировала брифинги министерства обороны.
Единственное доказательство этой версии, если верить прокурору – показания самой Вики.
Только вот эта картина совсем не вяжется с другим: прокурор утверждает, что Вика ещё и невменяема, и нуждается в принудительном лечении. Что не осознает, что делает, и никак это не контролирует. Что у нее грубо нарушены критико-прогностические способности.
То есть я это вижу так. В порыве ненависти к президенту, а значит и ко всей стране в целом, Вика тщательно отобрала "фейки", то есть заведомо недостоверную информацию, хитро проверила её через вражеские источники, трезво оценила слова Конашенкова как ложь, и потом опубликовала свои посты, осознавая, что они доступны неопределенному кругу лиц.
Но в какой-то из этих моментов она всё же не осознавала свои действия и ("и", даже не "или"!) не могла ими руководить, то есть была в состоянии невменяемости. Причём особо опасной избирательной невменяемости.
А избирательная невменяемость, как известно, не освобождает от обязанности любить президента и верить официальным российским СМИ, и сверять с брифингами Конашенкова всё, что плохо лежит.
А, ну да, показаниям невменяемого человека мы должны доверять, но только в той части, в которой они подтверждают версию обвинения. А в остальном не надо.
Это я всё ёрничаю, конечно, но мне не смешно. Потому что выступление прокурора сегодня – это и есть пример политической ненависти. Только это не пост в соцсети, а официальная позиция, наверняка согласованная как минимум с парой вышестоящих начальников. Холодная, официальная, одобряемая, подкреплённая силой ненависть.
...
Завтра в 15.00 в больнице на Фермском шоссе вся эта история закончится – во всяком случае, в первой инстанции. Завершим прения, перейдём к последнему слову и узнаем итоговое решение.
Жалею, что у меня нет футболки с бессмертной цитатой Шевчука о том, чем родина является, а чем всё-таки нет. Да и холодно сейчас для футболок.
Сегодня мы закончили представлять доказательства защиты и перешли в судебные прения. Речь прокурора была такой интересной, что я очень сильно пожалела, что у нас в психиатрическом стационаре судебное заседание закрытое.
Потому что это действительно надо было слышать.
Для начала ожидаемый сюрприз: в качестве доказательства вины Вики прокурор действительно не сослался на ту самую экспертизу СПбГУ, об которую копья ломали все – и защита, и обвинение, и, возможно, даже суд.
Но есть загвоздка – это заключение экспертов обосновывало не только "фейковость" информации, но и мотив политической ненависти. А если экспертизы как бы нет, то мотив нужно обосновать чем-то другим. Видимо, за неимением других аргументов в качестве основных (и повторяемых на все лады) были выбраны следующие:
Не любишь президента – значит, и родину не любишь. А не любишь – значит, ненавидишь.
Читаешь иностранные СМИ – значит, прям точно ненавидишь родину. Потому что если ты гражданин РФ, будь добр, обращайся к официальным российским СМИ.
Ну и вообще, президента выбирали на выборах всей страной, и не поддерживать его политику – это точно ненависть ко всей необъятной России (тут прокурор посетовала, что не спросила Вику, голосовала ли та на выборах, но так и не пояснила, почему ж не спросила-то).
В общем, по мнению обвинения, Вика выбирала не те источники, любила не то, что положено, не привела доказательств достоверности того, что писала, и коварно игнорировала брифинги министерства обороны.
Единственное доказательство этой версии, если верить прокурору – показания самой Вики.
Только вот эта картина совсем не вяжется с другим: прокурор утверждает, что Вика ещё и невменяема, и нуждается в принудительном лечении. Что не осознает, что делает, и никак это не контролирует. Что у нее грубо нарушены критико-прогностические способности.
То есть я это вижу так. В порыве ненависти к президенту, а значит и ко всей стране в целом, Вика тщательно отобрала "фейки", то есть заведомо недостоверную информацию, хитро проверила её через вражеские источники, трезво оценила слова Конашенкова как ложь, и потом опубликовала свои посты, осознавая, что они доступны неопределенному кругу лиц.
Но в какой-то из этих моментов она всё же не осознавала свои действия и ("и", даже не "или"!) не могла ими руководить, то есть была в состоянии невменяемости. Причём особо опасной избирательной невменяемости.
А избирательная невменяемость, как известно, не освобождает от обязанности любить президента и верить официальным российским СМИ, и сверять с брифингами Конашенкова всё, что плохо лежит.
А, ну да, показаниям невменяемого человека мы должны доверять, но только в той части, в которой они подтверждают версию обвинения. А в остальном не надо.
Это я всё ёрничаю, конечно, но мне не смешно. Потому что выступление прокурора сегодня – это и есть пример политической ненависти. Только это не пост в соцсети, а официальная позиция, наверняка согласованная как минимум с парой вышестоящих начальников. Холодная, официальная, одобряемая, подкреплённая силой ненависть.
...
Завтра в 15.00 в больнице на Фермском шоссе вся эта история закончится – во всяком случае, в первой инстанции. Завершим прения, перейдём к последнему слову и узнаем итоговое решение.
Жалею, что у меня нет футболки с бессмертной цитатой Шевчука о том, чем родина является, а чем всё-таки нет. Да и холодно сейчас для футболок.
#ВикаПетрова
BY Objection, your honor!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from fr
