Меня спрашивают, когда закончится СВО. Где-то пол-года назад я озвучивал свой прогноз. С того времени ничего не поменялось. Осенью — в ноябре — начнут договариваться. Если договорятся, то к маю следующего года выйдут на формализацию договоренностей. Кроме того, что подписать соглашение, его надо еще ратифицировать. Сложности этого процесса для Украины я описывал ранее.
Вероятность того, что осенью договорятся, я бы оценил в 50%. Если сумеют договориться даже устно, интенсивность боестолкновений резко снизится. Если не договорятся, то процесс уходит в долгую. Следующая попытка договориться будет, когда ВС РФ будут контролировать левобережную часть Запорожья и Днепропетровска. Это достаточно оптимистичный для нас вариант, поскольку река Днепр — идеальная граница. Но это точно не близкая перспектива.
Спрашивают на счет Одессы. Вероятность, что мы сможем взять Одессу, крайне мала. Бриты и французы костьми лягут, чтобы нам её не отдать. Тем не менее, такая вероятность тоже существует.
Меня спрашивают, когда закончится СВО. Где-то пол-года назад я озвучивал свой прогноз. С того времени ничего не поменялось. Осенью — в ноябре — начнут договариваться. Если договорятся, то к маю следующего года выйдут на формализацию договоренностей. Кроме того, что подписать соглашение, его надо еще ратифицировать. Сложности этого процесса для Украины я описывал ранее.
Вероятность того, что осенью договорятся, я бы оценил в 50%. Если сумеют договориться даже устно, интенсивность боестолкновений резко снизится. Если не договорятся, то процесс уходит в долгую. Следующая попытка договориться будет, когда ВС РФ будут контролировать левобережную часть Запорожья и Днепропетровска. Это достаточно оптимистичный для нас вариант, поскольку река Днепр — идеальная граница. Но это точно не близкая перспектива.
Спрашивают на счет Одессы. Вероятность, что мы сможем взять Одессу, крайне мала. Бриты и французы костьми лягут, чтобы нам её не отдать. Тем не менее, такая вероятность тоже существует.
BY Олег Царёв
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from fr
