Политика и архитектура пропитывают пространство нашей жизни. Для осознания очевидности их связи и взаимного влияния достаточно минимальных представлений об истории и культуре. Однако сами отношения взаимного влияния, сама сфера пересечения политического и архитектурного оказываются гораздо глубже и важнее. Не только человек имеет власть и выражает её, например, в Городе, и сам Город имеет власть над человеком. Мы не можем и не очень-то хотим вырваться за рамки стен, пропитанных политикой, но концептуализация и анализ этих отношений позволяет принимать это пространство и жить в гармонии с ним.
Поэтому в этом выпуске вместе с Наталией Дмитриевной Ивановой, младшим научным сотрудником научно-организационного отдела Института философии РАН, мы обсудили связь между политикой и архитектурой, архитектуру утопии, неразрывность построения нового образа жизни и новой архитектуры на примере истории СССР, «лица» Москвы и Петербурга, влияние архитектуры на человека и сохранение культурного наследия.
Политика и архитектура пропитывают пространство нашей жизни. Для осознания очевидности их связи и взаимного влияния достаточно минимальных представлений об истории и культуре. Однако сами отношения взаимного влияния, сама сфера пересечения политического и архитектурного оказываются гораздо глубже и важнее. Не только человек имеет власть и выражает её, например, в Городе, и сам Город имеет власть над человеком. Мы не можем и не очень-то хотим вырваться за рамки стен, пропитанных политикой, но концептуализация и анализ этих отношений позволяет принимать это пространство и жить в гармонии с ним.
Поэтому в этом выпуске вместе с Наталией Дмитриевной Ивановой, младшим научным сотрудником научно-организационного отдела Института философии РАН, мы обсудили связь между политикой и архитектурой, архитектуру утопии, неразрывность построения нового образа жизни и новой архитектуры на примере истории СССР, «лица» Москвы и Петербурга, влияние архитектуры на человека и сохранение культурного наследия.
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Anastasia Vlasova/Getty Images The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from fr
