Не знаю, в чём магия этого ☝️ стихотворения Анны Глазовой, но оно из тех, что приходят мне в голову время от времени. А нужно знать, что я не люблю бесконтрольного пролезания в моё сознание чьей-то поэзии. Мне не хочется называть это стихотворение оммажем Гёльдерлину, хоть, вероятно, это так. Однажды видела, как кто-то, не помню, кто был тот литературный муж, назвал это “лучшим переводом” стихотворения Гёльдерлина, ему указали в комментариях, что это всё же ошибка, не перевод, но я поняла, что эта ошибка случилась именно потому, что в тексте Глазовой ухвачено и передано из поэтики Гёльдерлина и конкретно из стихотворения «Середина жизни» больше и точнее, чем мог бы вместить перевод. Но переродилось это в абсолютно отдельное произведение, в котором появляется не гёльдерлиновский, а глазовский лирический субъект. И то, что случилось, я называю для самой себя перекличкой Глазовой и Гёльдерлина. Это похоже на то, как птицы в лесу обмениваются трелями, которые только для грубого и слабого человеческого уха абсолютно похожи – и это только часть сути, в оттенках и прочих нюансах эти трели не идентичны, но, вероятно, составляют гармоничный диалог об одном и том же.
В стихотворении Гёльдерлина до последних трёх строчек мы видим образы природного происхождения, а затем резко появляются антропогенные объекты: стены и флюгера – одни безмолвно и хладно, под ветром стоят, а другие трещат. В этой перекличке Анна Глазова как бы деконструирует жёсткое присутствие только неживого в последних трёх строках. В пространство своего текста она привносит и в окончание живое – допущение возможности разговора за стеной и сердце, которое лишь сравнивает с часами.
HÄLFTE DES LEBENS Mit gelben Birnen hänget Und voll mit wilden Rosen Das Land in den See, Ihr holden Schwäne, Und trunken von Küssen Tunkt ihr das Haupt Ins heilignüchterne Wasser.
Weh mir, wo nehm’ ich, wenn Es Winter ist, die Blumen, und wo Den Sonnenschein, Und Schatten der Erde? Die Mauern stehn Sprachlos und kalt, im Winde Klirren die Fahnen.
Подстрочный перевод (сделан Анной Глазовой): СЕРЕДИНА ЖИЗНИ Полная желтых груш И диких роз, Земля свешивается в озеро, О прекрасные лебеди, И пьяные от поцелуев, Вы окунаете головы В священно-трезвые воды.
Горе мне, где я возьму, когда Будет зима, цветы, и где Солнечный свет, И тени земли? Стены стоят Безмолвно и хладно, под ветром Трещат флюгера.
Не знаю, в чём магия этого ☝️ стихотворения Анны Глазовой, но оно из тех, что приходят мне в голову время от времени. А нужно знать, что я не люблю бесконтрольного пролезания в моё сознание чьей-то поэзии. Мне не хочется называть это стихотворение оммажем Гёльдерлину, хоть, вероятно, это так. Однажды видела, как кто-то, не помню, кто был тот литературный муж, назвал это “лучшим переводом” стихотворения Гёльдерлина, ему указали в комментариях, что это всё же ошибка, не перевод, но я поняла, что эта ошибка случилась именно потому, что в тексте Глазовой ухвачено и передано из поэтики Гёльдерлина и конкретно из стихотворения «Середина жизни» больше и точнее, чем мог бы вместить перевод. Но переродилось это в абсолютно отдельное произведение, в котором появляется не гёльдерлиновский, а глазовский лирический субъект. И то, что случилось, я называю для самой себя перекличкой Глазовой и Гёльдерлина. Это похоже на то, как птицы в лесу обмениваются трелями, которые только для грубого и слабого человеческого уха абсолютно похожи – и это только часть сути, в оттенках и прочих нюансах эти трели не идентичны, но, вероятно, составляют гармоничный диалог об одном и том же.
В стихотворении Гёльдерлина до последних трёх строчек мы видим образы природного происхождения, а затем резко появляются антропогенные объекты: стены и флюгера – одни безмолвно и хладно, под ветром стоят, а другие трещат. В этой перекличке Анна Глазова как бы деконструирует жёсткое присутствие только неживого в последних трёх строках. В пространство своего текста она привносит и в окончание живое – допущение возможности разговора за стеной и сердце, которое лишь сравнивает с часами.
HÄLFTE DES LEBENS Mit gelben Birnen hänget Und voll mit wilden Rosen Das Land in den See, Ihr holden Schwäne, Und trunken von Küssen Tunkt ihr das Haupt Ins heilignüchterne Wasser.
Weh mir, wo nehm’ ich, wenn Es Winter ist, die Blumen, und wo Den Sonnenschein, Und Schatten der Erde? Die Mauern stehn Sprachlos und kalt, im Winde Klirren die Fahnen.
Подстрочный перевод (сделан Анной Глазовой): СЕРЕДИНА ЖИЗНИ Полная желтых груш И диких роз, Земля свешивается в озеро, О прекрасные лебеди, И пьяные от поцелуев, Вы окунаете головы В священно-трезвые воды.
Горе мне, где я возьму, когда Будет зима, цветы, и где Солнечный свет, И тени земли? Стены стоят Безмолвно и хладно, под ветром Трещат флюгера.
BY Бес Стыда
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from fr