Во время учебных трехдневок я обычно ощущаю себя, как в Хогвартсе. Кирпичная стена лофта на острове Балчуг переносит на платформу 9 и 3/4, откуда старинный поезд везет меня и еще 25 человек в параллельную реальность, аналогов которой не существует.
В этот раз наш привычный лофт атаковали корпоративщики, и мы временно переехали в здание, по виду напоминающее конструктивистскую тюрьму.
В нише зала на 5 этаже располагалась фигурка Будды, но мы-то знаем, что раньше там был бюст Ленина, и от этого как-то неловко. На первом этаже лет 40 назад точно была столовая с запахом квашеной капусты и клюквенного морса, а теперь здесь стоит захудалый китайский ресторан, где запах, впрочем, тот же.
Вместо привычных кожаных диванов и больших пуфов в учебном зале нас ждали коврики для йоги и вселенская духота. Всю пятницу меня не покидало ощущение, что скоро сюда зайдет балийский шаман и, не церемонясь, напоит нас аяуаской на радость бьющим в бубен соседям по этажу. Не о такой параллельной реальности я говорила выше, не о такой.
По итогу минувшие три дня напоминали то ли пионерский лагерь, то ли лагерь беженцев, разбитый прямо в Шереметьево. Но к напольной жизни мы быстро привыкли.
Динамика в терапевтической группе в основе своей содержит дихотомию: с одной стороны, люди хотят приблизиться друг к другу, а с другой — этого приближения избежать.
В этот раз я сама не ожидала такого плотного взаимодействия, поэтому напугалась собственных чувств и второй день отхожу. Первая ступень гештальта позади, но поезд и не думает останавливаться — впереди три года, чтобы понять, куда ведет эта железная дорога.
Во время учебных трехдневок я обычно ощущаю себя, как в Хогвартсе. Кирпичная стена лофта на острове Балчуг переносит на платформу 9 и 3/4, откуда старинный поезд везет меня и еще 25 человек в параллельную реальность, аналогов которой не существует.
В этот раз наш привычный лофт атаковали корпоративщики, и мы временно переехали в здание, по виду напоминающее конструктивистскую тюрьму.
В нише зала на 5 этаже располагалась фигурка Будды, но мы-то знаем, что раньше там был бюст Ленина, и от этого как-то неловко. На первом этаже лет 40 назад точно была столовая с запахом квашеной капусты и клюквенного морса, а теперь здесь стоит захудалый китайский ресторан, где запах, впрочем, тот же.
Вместо привычных кожаных диванов и больших пуфов в учебном зале нас ждали коврики для йоги и вселенская духота. Всю пятницу меня не покидало ощущение, что скоро сюда зайдет балийский шаман и, не церемонясь, напоит нас аяуаской на радость бьющим в бубен соседям по этажу. Не о такой параллельной реальности я говорила выше, не о такой.
По итогу минувшие три дня напоминали то ли пионерский лагерь, то ли лагерь беженцев, разбитый прямо в Шереметьево. Но к напольной жизни мы быстро привыкли.
Динамика в терапевтической группе в основе своей содержит дихотомию: с одной стороны, люди хотят приблизиться друг к другу, а с другой — этого приближения избежать.
В этот раз я сама не ожидала такого плотного взаимодействия, поэтому напугалась собственных чувств и второй день отхожу. Первая ступень гештальта позади, но поезд и не думает останавливаться — впереди три года, чтобы понять, куда ведет эта железная дорога.
BY Принцесса проекций
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from fr
