На этот бюджет клуб планирует мариноваться в низкой лиги, потому что стадион строят, а сливать деньги миллиардер-филантроп не собирается, что верно. Также понятно, что основной актив, кормящий команду, это не девелопмент, а банк МКБ.
Представляйте какая дорогая штука футбол - для компании с доходами более 50 ярдов в год - не потянуть.
Строить стадион планируют 4 года. Это очень амбициозный план, так как стадионы в России любят строить долго: Зенит, Динамо, ЦСКА, за примерами ходить не надо.
На этот бюджет клуб планирует мариноваться в низкой лиги, потому что стадион строят, а сливать деньги миллиардер-филантроп не собирается, что верно. Также понятно, что основной актив, кормящий команду, это не девелопмент, а банк МКБ.
Представляйте какая дорогая штука футбол - для компании с доходами более 50 ярдов в год - не потянуть.
Строить стадион планируют 4 года. Это очень амбициозный план, так как стадионы в России любят строить долго: Зенит, Динамо, ЦСКА, за примерами ходить не надо.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from fr
