Это роман о девушке, чей дед и бабушка переехали во Францию из Алжира. Третье поколение эмигрантов - она не знает ни языка исторической родины, ни традиций и даже арабскую еду готовить не умеет. И вообще почти француженка. И чтобы объяснить все это, Алис описывает жизнь и деда (как так получилось, что он решил уехать), и отца (как так получилось, что он почти француз), и девушки (как так получилось, что она не алжирка).
Это роман про Алжир, про колониализм, про предательство, про корни, про самоидентификацию (Алис знает, о чем пишет - она дочь француженки и алжирца). И про любовь - к себе, партнеру, детям, роду, земле, стране и Родине. Или в другом порядке.
Роман написан хорошо, почти нет натуралистических подробностей, но всё-таки 18+.
Мне не понравилось буквально несколько мест в самом конце романа, когда писательница обращается напрямую к читателям - мне это показалось совершенно не оправданно.
Это роман о девушке, чей дед и бабушка переехали во Францию из Алжира. Третье поколение эмигрантов - она не знает ни языка исторической родины, ни традиций и даже арабскую еду готовить не умеет. И вообще почти француженка. И чтобы объяснить все это, Алис описывает жизнь и деда (как так получилось, что он решил уехать), и отца (как так получилось, что он почти француз), и девушки (как так получилось, что она не алжирка).
Это роман про Алжир, про колониализм, про предательство, про корни, про самоидентификацию (Алис знает, о чем пишет - она дочь француженки и алжирца). И про любовь - к себе, партнеру, детям, роду, земле, стране и Родине. Или в другом порядке.
Роман написан хорошо, почти нет натуралистических подробностей, но всё-таки 18+.
Мне не понравилось буквально несколько мест в самом конце романа, когда писательница обращается напрямую к читателям - мне это показалось совершенно не оправданно.
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows.
from fr
