Я всегда хотела большую семью и много детей. Троих, как минимум. Потом родила и перестала быть такой уверенной в своих способностях 😅
И нет, рожать мне нестрашно. Я боюсь всего, что будет после. Потому что если хоть кто-то мне еще раз скажет, что после родов организм женщины «обновляется», я обращусь к внутреннему голосу с утешением «чччч, малыш, они пошутили».
Мой организм начал разваливаться по частям. Зубы, спина, кишечник, волосы, женская микрофлора, — кажется, что каждый день после родов у меня появлялись новые болячки.
Как оказалось, систематически повторяющиеся боли и дискомфорт в течение нескольких дней/недель для меня гораздо страшнее, чем 1 день родов.
Конечно, мы задумываемся о том, чтобы еще раз стать родителями (в моих нежных фантазиях это будет мальчик, похожий на меня!! 🧠), но пока немного страшно.
Неизвестно, каких финтиплюх ждать от организма в следующий раз. Я еще от этих-то не отошла.
Признавайся, бросает в пот от вопроса «про второго»? Или ты не из пугливых?
Я всегда хотела большую семью и много детей. Троих, как минимум. Потом родила и перестала быть такой уверенной в своих способностях 😅
И нет, рожать мне нестрашно. Я боюсь всего, что будет после. Потому что если хоть кто-то мне еще раз скажет, что после родов организм женщины «обновляется», я обращусь к внутреннему голосу с утешением «чччч, малыш, они пошутили».
Мой организм начал разваливаться по частям. Зубы, спина, кишечник, волосы, женская микрофлора, — кажется, что каждый день после родов у меня появлялись новые болячки.
Как оказалось, систематически повторяющиеся боли и дискомфорт в течение нескольких дней/недель для меня гораздо страшнее, чем 1 день родов.
Конечно, мы задумываемся о том, чтобы еще раз стать родителями (в моих нежных фантазиях это будет мальчик, похожий на меня!! 🧠), но пока немного страшно.
Неизвестно, каких финтиплюх ждать от организма в следующий раз. Я еще от этих-то не отошла.
Признавайся, бросает в пот от вопроса «про второго»? Или ты не из пугливых?
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from fr
