Валерий Фадеев, бесстыжий холуй и глава позорного холуйского муляжа, в который давно уже превратили Совет по правам человека, наговорил много всякого подлого в интервью для РБК. И в том числе говорил на тему памяти о массовых политических репрессиях. Точнее, в сущности, о том, что надо с этой памятью как-то уже заканчивать в сегодняшней России.
Про "Возврашение имен" и другие акции, которые традиционно проходят в октябре, в день памяти жертв политических репрессий, сказал так: "...люди фактически проводят не акцию памяти, а акцию против сотрудников здания на Лубянке — ФСБ, КГБ, НКВД. Они говорят: мы здесь, мы все помним, а вы такие же. — Памятный камень же там стоит. — Значит, надо перенести в конце концов памятный камень. Еще раз — это акция не памяти, а политическая акция. Как бы упрек тем людям, которые сидят в здании на Лубянке...."
Поприветствовал Фадеев и вандализм и агрессию в отношении памятных знаков "Последнего адреса":
"...табличек много, в центре Москвы практически в каждом здании были репрессированные. Вот вы идете по этому прекрасному городу, и на каждом здании таблички. Тут репрессированы одни, тут другие репрессированы. Но ведь в этом великолепном городе и в этих зданиях не только репрессированные и убитые люди жили. Давайте повесим табличку, что тут жила учительница, которую любил весь микрорайон. И вот тут жил токарь седьмого разряда. — Висят таблички: тут жил народный артист Советского Союза. — Народных артистов немного, а репрессированных много. Вы идете по городу мертвых, вы идете — и везде мертвые, везде напоминания о том ужасе, который был в 1937 году. — Чтобы больше не повторился. — Для этого есть мемориал на Сахарова, для этого есть День памяти политических жертв, политических репрессий, для этого есть соответствующие параграфы в учебнике истории, чтобы дети тоже об этом знали и помнили. А вот так навязчиво каждый день тыкать в физиономии, а вот вы тут убивали друг друга, вот эта страна не имеет будущего. Как это говорят, одни вертухаи, а другие сидельцы. Это неправда. И вот этот проект, он как раз на стороне неправды, а в лучшем случае полуправды. Поэтому он мне не нравится..."
На самом деле, все очевидно.
Главная проблема для них - для начальства, к которому тщательно принюхивается Фадеев, выбирая момент, когда надо выбежать со своими инициативами, - не в самой памяти, не в репрессиях, и даже не в обиде за обитателей дома на Лубянке.
Самое страшное для них - выход людей из-под контроля. Самочинность, самостоятельность, - этого не должно быть в тоталитарном государстве. Люди собираются там, где сами хотят, а не где мы, хозяева, им сказали, говорят то, что хотят, а не что мы, хозяева, им велели, думают то, что хотят, а не что мы, хозяева, приказали думать, вспоминают то, что им самим важно, а не то, что мы, хозяева, объявили важным. Этого нельзя допустить, это нам вредно, мы это остановим, запретим.
А остальное - повод. Может быть историческая память, могуть быть сексуальные предпочтения, могут быть художественные вкусы. Рано или поздно дойдет до причесок и ширины брюк (собственно, уже и дошло). Все должно быть по приказу хозяина, а не так, как кому-то самому захотелось.
Потому что свобода людей, право самим за себя решать и самим для себя выбирать, - для них, хозяев, смертельно опасна.
Валерий Фадеев, бесстыжий холуй и глава позорного холуйского муляжа, в который давно уже превратили Совет по правам человека, наговорил много всякого подлого в интервью для РБК. И в том числе говорил на тему памяти о массовых политических репрессиях. Точнее, в сущности, о том, что надо с этой памятью как-то уже заканчивать в сегодняшней России.
Про "Возврашение имен" и другие акции, которые традиционно проходят в октябре, в день памяти жертв политических репрессий, сказал так: "...люди фактически проводят не акцию памяти, а акцию против сотрудников здания на Лубянке — ФСБ, КГБ, НКВД. Они говорят: мы здесь, мы все помним, а вы такие же. — Памятный камень же там стоит. — Значит, надо перенести в конце концов памятный камень. Еще раз — это акция не памяти, а политическая акция. Как бы упрек тем людям, которые сидят в здании на Лубянке...."
Поприветствовал Фадеев и вандализм и агрессию в отношении памятных знаков "Последнего адреса":
"...табличек много, в центре Москвы практически в каждом здании были репрессированные. Вот вы идете по этому прекрасному городу, и на каждом здании таблички. Тут репрессированы одни, тут другие репрессированы. Но ведь в этом великолепном городе и в этих зданиях не только репрессированные и убитые люди жили. Давайте повесим табличку, что тут жила учительница, которую любил весь микрорайон. И вот тут жил токарь седьмого разряда. — Висят таблички: тут жил народный артист Советского Союза. — Народных артистов немного, а репрессированных много. Вы идете по городу мертвых, вы идете — и везде мертвые, везде напоминания о том ужасе, который был в 1937 году. — Чтобы больше не повторился. — Для этого есть мемориал на Сахарова, для этого есть День памяти политических жертв, политических репрессий, для этого есть соответствующие параграфы в учебнике истории, чтобы дети тоже об этом знали и помнили. А вот так навязчиво каждый день тыкать в физиономии, а вот вы тут убивали друг друга, вот эта страна не имеет будущего. Как это говорят, одни вертухаи, а другие сидельцы. Это неправда. И вот этот проект, он как раз на стороне неправды, а в лучшем случае полуправды. Поэтому он мне не нравится..."
На самом деле, все очевидно.
Главная проблема для них - для начальства, к которому тщательно принюхивается Фадеев, выбирая момент, когда надо выбежать со своими инициативами, - не в самой памяти, не в репрессиях, и даже не в обиде за обитателей дома на Лубянке.
Самое страшное для них - выход людей из-под контроля. Самочинность, самостоятельность, - этого не должно быть в тоталитарном государстве. Люди собираются там, где сами хотят, а не где мы, хозяева, им сказали, говорят то, что хотят, а не что мы, хозяева, им велели, думают то, что хотят, а не что мы, хозяева, приказали думать, вспоминают то, что им самим важно, а не то, что мы, хозяева, объявили важным. Этого нельзя допустить, это нам вредно, мы это остановим, запретим.
А остальное - повод. Может быть историческая память, могуть быть сексуальные предпочтения, могут быть художественные вкусы. Рано или поздно дойдет до причесок и ширины брюк (собственно, уже и дошло). Все должно быть по приказу хозяина, а не так, как кому-то самому захотелось.
Потому что свобода людей, право самим за себя решать и самим для себя выбирать, - для них, хозяев, смертельно опасна.
BY Пархомбюро
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from fr
