The Гращенков

Антикоррупционный тренд: к каким результатам может привести борьба с казнокрадами. Россия потеряла еще 13 позиций и откатилась на 154-е место из 180 возможных в мировом рейтинге восприятия коррупции Transparency International* (организация, деятельность которой признана нежелательной на территории Российской Федерации). Так, по итогам 2024 года результат России по национальному коррупционному индексу снизился еще на 4 балла, до 22 баллов — самого низкого результата за все время проведения исследований. Пропустив вперед все государства Восточной Европы и почти все республики бывшего СССР, Россия расположилась в рейтинге-2024 по соседству с Гондурасом и Ливаном (они также набрали 22 балла). Если верить этому исследованию, ситуация с коррупцией в России, оказалась хуже, чем в Ираке, Конго и ЦАР, однако чуть лучше, чем Зимбабве, Чаде и Бурунди. Из государств бывшего СССР показатели ниже России получили лишь Таджикистан и Туркменистан.

Несомненно, к подобным исследованиям следует относиться с изрядной долей скепсиса, учитывая в первую очередь геополитическую ангажированность таких замеров. Вместе с тем нельзя не отметить устойчивость антикоррупционного тренда в России. Определенная пауза в борьбе с коррупционными проявлениями фиксировалась, пожалуй, в начале пандемии коронавирусной инфекции и позднее – после старта военного конфликта.

Сегодня же борьба с воровством, хищениями идет практически на всех государственных ярусах, затрагивая самые разные сферы – муниципальную службу, здравоохранение, образование, экологию. То и дело все мы становимся свидетелями громких задержаний, арестов – силовые органы традиционно иллюстрируют свою работу убедительным фоторядом и видеоматериалами.

Однако у этого крестового похода, как это часто бывает, есть две стороны. С одной стороны, население должно впечатлиться работой органов на ниве борьбы с казнокрадами различного порядка: помнится, что аресты губернаторов приводили к всплескам народной эйфории. Но вскоре бурная деятельность по изобличению коррупционеров стала спускаться этажами ниже – это выглядит закономерным, но…

Именно в это «но» и упирается оборотная сторона антикоррупционной кампании. На мой взгляд, в социуме невольно стало формироваться убеждение, что «они там во власти все такие», что «воруют все – и губернаторы, и министры, и клерки». И такое восприятие рискует размыть саму цель антикоррупционного сражения – сколько же надо пересажать, чтобы стало хорошо? Да и вообще – точно ли все беды от этой коррупции?

Можно предположить, что у подобной массированной атаки могут быть и свои побочные эффекты. Порой «за компанию» попадают и люди, которых странно видеть в статусе задержанных и арестованных. Например, странная история в эти дни развивается вокруг предпринимателя из Йошкар-Олы Юрия Ускова, много вопросов у общественности вызывает арест ректора Ульяновского государственного технического университета, профессора Надежды Ярушкиной…

Думается, что в высшем эшелоне власти должны озаботиться «перенастройкой» антикоррупционной модели: ведь очень важно не дискредитировать саму борьбу с порочной системой.

www.group-telegram.com/fr/thegraschenkov.com/5291

57.7K viewsFeb 12 at 10:06

Антикоррупционный тренд: к каким результатам может привести борьба с казнокрадами. Россия потеряла еще 13 позиций и откатилась на 154-е место из 180 возможных в мировом рейтинге восприятия коррупции Transparency International* (организация, деятельность которой признана нежелательной на территории Российской Федерации). Так, по итогам 2024 года результат России по национальному коррупционному индексу снизился еще на 4 балла, до 22 баллов — самого низкого результата за все время проведения исследований. Пропустив вперед все государства Восточной Европы и почти все республики бывшего СССР, Россия расположилась в рейтинге-2024 по соседству с Гондурасом и Ливаном (они также набрали 22 балла). Если верить этому исследованию, ситуация с коррупцией в России, оказалась хуже, чем в Ираке, Конго и ЦАР, однако чуть лучше, чем Зимбабве, Чаде и Бурунди. Из государств бывшего СССР показатели ниже России получили лишь Таджикистан и Туркменистан.

Несомненно, к подобным исследованиям следует относиться с изрядной долей скепсиса, учитывая в первую очередь геополитическую ангажированность таких замеров. Вместе с тем нельзя не отметить устойчивость антикоррупционного тренда в России. Определенная пауза в борьбе с коррупционными проявлениями фиксировалась, пожалуй, в начале пандемии коронавирусной инфекции и позднее – после старта военного конфликта.

Сегодня же борьба с воровством, хищениями идет практически на всех государственных ярусах, затрагивая самые разные сферы – муниципальную службу, здравоохранение, образование, экологию. То и дело все мы становимся свидетелями громких задержаний, арестов – силовые органы традиционно иллюстрируют свою работу убедительным фоторядом и видеоматериалами.

Однако у этого крестового похода, как это часто бывает, есть две стороны. С одной стороны, население должно впечатлиться работой органов на ниве борьбы с казнокрадами различного порядка: помнится, что аресты губернаторов приводили к всплескам народной эйфории. Но вскоре бурная деятельность по изобличению коррупционеров стала спускаться этажами ниже – это выглядит закономерным, но…

Именно в это «но» и упирается оборотная сторона антикоррупционной кампании. На мой взгляд, в социуме невольно стало формироваться убеждение, что «они там во власти все такие», что «воруют все – и губернаторы, и министры, и клерки». И такое восприятие рискует размыть саму цель антикоррупционного сражения – сколько же надо пересажать, чтобы стало хорошо? Да и вообще – точно ли все беды от этой коррупции?

Можно предположить, что у подобной массированной атаки могут быть и свои побочные эффекты. Порой «за компанию» попадают и люди, которых странно видеть в статусе задержанных и арестованных. Например, странная история в эти дни развивается вокруг предпринимателя из Йошкар-Олы Юрия Ускова, много вопросов у общественности вызывает арест ректора Ульяновского государственного технического университета, профессора Надежды Ярушкиной…

Думается, что в высшем эшелоне власти должны озаботиться «перенастройкой» антикоррупционной модели: ведь очень важно не дискредитировать саму борьбу с порочной системой.

BY The Гращенков