Главную стратегическую ошибку, которую может совершить российский ТЭК, — это игнорирование восходящей газовой звезды Ирана. Ошибка будет сопоставима с игнорированием сланцевой революции в США и формированием СПГ-отрасли. В прошлом году Иран стал третьей страной в мире по объёмам газовой добычи, оставив позади и Китай, и Канаду, и Катар, преодолев отметку 255 млрд кубометров.
График газовой добычи в Иране удивителен — ровный восходящий тренд на протяжении 15 лет. Нет ни одной экономической или геологической причины для его слома. Развитие газовой инфраструктуры Ирана может остановить только война. Однако ненадолго.
В прошлые годы Иран удовлетворял внутренний спрос на газ, направляя этот ресурс на отопление и генерацию электроэнергии: 85% генерации Ирана — на газу. Однако внутренний спрос уже во многом насыщен, и Иран, очевидно, будет искать внешнее применение избыткам природного газа. Пока что рынок Европы для этого газа закрыт, поэтому вероятно, он пойдёт в Пакистан, а при стечении обстоятельств — в Индию.
Главную стратегическую ошибку, которую может совершить российский ТЭК, — это игнорирование восходящей газовой звезды Ирана. Ошибка будет сопоставима с игнорированием сланцевой революции в США и формированием СПГ-отрасли. В прошлом году Иран стал третьей страной в мире по объёмам газовой добычи, оставив позади и Китай, и Канаду, и Катар, преодолев отметку 255 млрд кубометров.
График газовой добычи в Иране удивителен — ровный восходящий тренд на протяжении 15 лет. Нет ни одной экономической или геологической причины для его слома. Развитие газовой инфраструктуры Ирана может остановить только война. Однако ненадолго.
В прошлые годы Иран удовлетворял внутренний спрос на газ, направляя этот ресурс на отопление и генерацию электроэнергии: 85% генерации Ирана — на газу. Однако внутренний спрос уже во многом насыщен, и Иран, очевидно, будет искать внешнее применение избыткам природного газа. Пока что рынок Европы для этого газа закрыт, поэтому вероятно, он пойдёт в Пакистан, а при стечении обстоятельств — в Индию.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from fr
