Во времена Сулеймана I при османском дворе окончательно оформилась церемония приема иностранных послов. Это был не просто дипломатический ритуал — это было тщательно продуманное представление, цель которого заключалась в демонстрации могущества и богатства Порты. Чтобы процесс проходил безупречно, при Диване был создан специальный отдел церемоний, куда входили церемониймейстер, секретарь и переводчики. Эти чиновники не только организовывали торжественные мероприятия, но и вели реестр муфасаль, в котором фиксировали, какие послы удостоились аудиенции и какие дары преподнесли султану.
Процедура начиналась с того, что посол изъявлял желание встретиться с правителем. После того как султан давал согласие, иностранного гостя сопровождали в Топкапы. Выбирали для этого особый день — день выплаты жалования янычарам. Это было неслучайно: тысячи воинов выстраивались в безмолвные ряды, и посол, проходя мимо, видел живую демонстрацию военной мощи империи. Фредерик фон Крейвиц, посол Священной Римской империи, посетивший двор Мурада III в 1591 году, писал, что янычары стояли «словно каменные статуи» — ни единого движения, ни единого звука.
Внутри дворца посла встречали два паши, которые сдержанно приветствовали его и провожали в зал для приемов. Атмосфера здесь резко менялась: после уличного простора – приглушённый полумрак зала, аромат благовоний, отражения золота и мрамора в мерцающем свете свечей. Здесь гостя просили подождать, пока султана уведомят о его прибытии.
Прежде чем посол мог предстать перед правителем, янычары уносили его дары. Подарки должны были быть не просто ценными, но и редкими, чтобы вызвать у султана интерес. Голландский посол Корнелис Калкун в этом смысле превзошёл всех: Ахмеду III он преподнёс атласные и бархатные одежды, дорогие масла, серебряные цветочные горшки, расписной комод, телескоп и даже механический огнетушитель — диковинку, невиданную в Османской империи. Однако больше всего султана поразил хрустальный шкаф: он открыл и закрыл его не менее 30 раз, не скрывая восхищения.
Демонстрация власти заключалась не только в пышных церемониях, но и в тонких дипломатических играх. Часто послов намеренно заставляли ждать аудиенции в неудобных помещениях, чтобы подчеркнуть их зависимое положение. Британский посол Джеймс Портер жаловался, что комната, где его оставили, больше напоминала лавку польского еврея, чем зал для высоких гостей.
Перед тем как войти в тронный зал, дипломатов спрашивали, есть ли у них оружие. Но даже после этого меры предосторожности не заканчивались: иностранца брали за руки и буквально вводили в зал. Эта практика появилась после трагического убийства султана Мурада I — в 1389 году, во время битвы на Косовом поле, сербский князь Милош Обилич, притворившись, что сдаётся в плен, вошёл в шатёр султана и заколол его спрятанным в одежде ножом.
Когда посол наконец оказывался перед троном, он должен был склониться перед Великим Турком, передать верительные грамоты, поцеловать султану руку и изложить цель визита. Османский правитель выслушивал его, а затем, коротко ответив, отпускал.
После этого посла угощали обедом, который проходил под наблюдением великого визиря, а затем провожали из дворца. Протокол был чётко расписан, но иногда допускались исключения. Например, если султан дарил послу роскошную одежду, тот не мог предстать перед правителем, пока не наденет её. Европейские дипломаты неизменно отмечали, что османы вели переговоры с холодным расчётом. Длительные паузы, уклончивые ответы, тонкие манипуляции — каждая встреча была частью игры, в которой султан всегда оставался на шаг впереди.
Во времена Сулеймана I при османском дворе окончательно оформилась церемония приема иностранных послов. Это был не просто дипломатический ритуал — это было тщательно продуманное представление, цель которого заключалась в демонстрации могущества и богатства Порты. Чтобы процесс проходил безупречно, при Диване был создан специальный отдел церемоний, куда входили церемониймейстер, секретарь и переводчики. Эти чиновники не только организовывали торжественные мероприятия, но и вели реестр муфасаль, в котором фиксировали, какие послы удостоились аудиенции и какие дары преподнесли султану.
Процедура начиналась с того, что посол изъявлял желание встретиться с правителем. После того как султан давал согласие, иностранного гостя сопровождали в Топкапы. Выбирали для этого особый день — день выплаты жалования янычарам. Это было неслучайно: тысячи воинов выстраивались в безмолвные ряды, и посол, проходя мимо, видел живую демонстрацию военной мощи империи. Фредерик фон Крейвиц, посол Священной Римской империи, посетивший двор Мурада III в 1591 году, писал, что янычары стояли «словно каменные статуи» — ни единого движения, ни единого звука.
Внутри дворца посла встречали два паши, которые сдержанно приветствовали его и провожали в зал для приемов. Атмосфера здесь резко менялась: после уличного простора – приглушённый полумрак зала, аромат благовоний, отражения золота и мрамора в мерцающем свете свечей. Здесь гостя просили подождать, пока султана уведомят о его прибытии.
Прежде чем посол мог предстать перед правителем, янычары уносили его дары. Подарки должны были быть не просто ценными, но и редкими, чтобы вызвать у султана интерес. Голландский посол Корнелис Калкун в этом смысле превзошёл всех: Ахмеду III он преподнёс атласные и бархатные одежды, дорогие масла, серебряные цветочные горшки, расписной комод, телескоп и даже механический огнетушитель — диковинку, невиданную в Османской империи. Однако больше всего султана поразил хрустальный шкаф: он открыл и закрыл его не менее 30 раз, не скрывая восхищения.
Демонстрация власти заключалась не только в пышных церемониях, но и в тонких дипломатических играх. Часто послов намеренно заставляли ждать аудиенции в неудобных помещениях, чтобы подчеркнуть их зависимое положение. Британский посол Джеймс Портер жаловался, что комната, где его оставили, больше напоминала лавку польского еврея, чем зал для высоких гостей.
Перед тем как войти в тронный зал, дипломатов спрашивали, есть ли у них оружие. Но даже после этого меры предосторожности не заканчивались: иностранца брали за руки и буквально вводили в зал. Эта практика появилась после трагического убийства султана Мурада I — в 1389 году, во время битвы на Косовом поле, сербский князь Милош Обилич, притворившись, что сдаётся в плен, вошёл в шатёр султана и заколол его спрятанным в одежде ножом.
Когда посол наконец оказывался перед троном, он должен был склониться перед Великим Турком, передать верительные грамоты, поцеловать султану руку и изложить цель визита. Османский правитель выслушивал его, а затем, коротко ответив, отпускал.
После этого посла угощали обедом, который проходил под наблюдением великого визиря, а затем провожали из дворца. Протокол был чётко расписан, но иногда допускались исключения. Например, если султан дарил послу роскошную одежду, тот не мог предстать перед правителем, пока не наденет её. Европейские дипломаты неизменно отмечали, что османы вели переговоры с холодным расчётом. Длительные паузы, уклончивые ответы, тонкие манипуляции — каждая встреча была частью игры, в которой султан всегда оставался на шаг впереди.
#стамбул
BY Урбан хистори
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. 'Wild West' Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said.
from fr
