ВСЕАЛИЗМ | ЖУРНАЛ

Комментарий Кирилла Азёрного:

Стихотворение — акт преломляемой воли, оно движется решимостью и сомнением в равной степени. Интенция письма «несмотря ни на что» первична, но по мере наращивания нарратива растет и неопределенность возможностей и мотивов текста. Он переступает с ноги на ногу и мнется у порога развоплощения — по крайней мере, такова была задумка. Отсюда и название — петух как образ пробуждения опрокидывается обратно в собственный сон, не выходя за границы предельно частного, неразделимого опыта.

Мысль пытается придать предмету очертания объекта, но опирается на уже интериоризованные основания. Эти основания оказываются недостаточными для того, чтобы мысль могла двигаться за пределами своей развертки. Внутренняя граница между стимулом и реакцией, объектом и опытом, размыта, но ощущается как нигде не уловимая рассинхронизация мысли — рук и ног, верхней и нижней частей тела, попадания и промаха. Самообращеность, которая оборачивается опозданием реакции.

Самообращенная мысль решительно отступает в сомнении.

Мое отношение к поэзии строится на желании создавать и считывать опыт, действительный только в отдельно взятой конфигурации конкретного текста. Мне важно, чтобы текст стал в ряду вещей и феноменов, не обязательно пытаясь их отразить и вообще вступать с ними в какие бы то ни было связи. У предметов бывают поверхности отражающие и неотражающие, это не всегда имеет значение. Важно, чтобы текст не противился этому пребыванию в ряду вещей и в этом смысле хорошо, когда он берет пример со своих молчаливых соседей по полке.

Смирение вещи перед лицом функции — залог свободы предмета от прагматики и мысли от универсальной неустроенности носителя. Мысль не погрязает в болотах быта, а возносит болота до своих высот. Так же и поэтический текст, по-моему, не теряется в пыли соседних молчащих вещей, а наделяет их своим — или созвучным — голосом.

www.group-telegram.com/fr/vsealism.com/793

311 viewsOct 26 at 14:28

Комментарий Кирилла Азёрного:

Стихотворение — акт преломляемой воли, оно движется решимостью и сомнением в равной степени. Интенция письма «несмотря ни на что» первична, но по мере наращивания нарратива растет и неопределенность возможностей и мотивов текста. Он переступает с ноги на ногу и мнется у порога развоплощения — по крайней мере, такова была задумка. Отсюда и название — петух как образ пробуждения опрокидывается обратно в собственный сон, не выходя за границы предельно частного, неразделимого опыта.

Мысль пытается придать предмету очертания объекта, но опирается на уже интериоризованные основания. Эти основания оказываются недостаточными для того, чтобы мысль могла двигаться за пределами своей развертки. Внутренняя граница между стимулом и реакцией, объектом и опытом, размыта, но ощущается как нигде не уловимая рассинхронизация мысли — рук и ног, верхней и нижней частей тела, попадания и промаха. Самообращеность, которая оборачивается опозданием реакции.

Самообращенная мысль решительно отступает в сомнении.

Мое отношение к поэзии строится на желании создавать и считывать опыт, действительный только в отдельно взятой конфигурации конкретного текста. Мне важно, чтобы текст стал в ряду вещей и феноменов, не обязательно пытаясь их отразить и вообще вступать с ними в какие бы то ни было связи. У предметов бывают поверхности отражающие и неотражающие, это не всегда имеет значение. Важно, чтобы текст не противился этому пребыванию в ряду вещей и в этом смысле хорошо, когда он берет пример со своих молчаливых соседей по полке.

Смирение вещи перед лицом функции — залог свободы предмета от прагматики и мысли от универсальной неустроенности носителя. Мысль не погрязает в болотах быта, а возносит болота до своих высот. Так же и поэтический текст, по-моему, не теряется в пыли соседних молчащих вещей, а наделяет их своим — или созвучным — голосом.

BY ВСЕАЛИЗМ | ЖУРНАЛ