пишу текст про онко, перечитал "болезнь как метафору" зонтаг. все читали наверняка, но коротко: она заболела раком и написала два эссе, сначала "болезнь как метафора", потом "спид как метафора". её мессадж в том, что мифическое и метафорическое мышление о болезни буквально убивает — взращивает патернализм врачей, окружает болезни с неясной или даже ясной этиологией ореолом таинственности, что способствует виктимблеймингу заболевших, их стигматизации, отчаянию и от отчаяния обращению к "альтернативной медицине". и вот она пишет эти тексты с целью демистификации болезней.
она прослеживает через историю литературы в основном но и современного ей паблик спейса то, как страшные болезни эксплуатируются в качестве метафор. в основном она говорит про туберкулез и рак в первом тексте и про рак и спид во втором. как чахотка безудержно романтизировалась и "чахоточный тип" стал равняться аристократичности, как, в противовес, рак невозможно романтизировать, по куче разных причин. и про то, как вообще вся культура разговора о болезни, вся лексика вокруг таких заболеваний — насквозь милитаристская, ещё с самого начала образования науки. это отражает вообще воинственный подход в рассмотрении человека как изолированной сущности, противостоящей враждебной внешней среде, о чём пишет напр аристархова в "гостеприимстве матрицы". и такой подход мешает разглядеть дискретно сложную реальность отношений между телом и болезнью, организмом и инфекцией, а также социальным измерением этих отношений.
книжка хорошая, но странный эффект, зонтаг конкретно щас читается как-то пресно, хотя конечно стиль мастер_ицы без б.
пишу текст про онко, перечитал "болезнь как метафору" зонтаг. все читали наверняка, но коротко: она заболела раком и написала два эссе, сначала "болезнь как метафора", потом "спид как метафора". её мессадж в том, что мифическое и метафорическое мышление о болезни буквально убивает — взращивает патернализм врачей, окружает болезни с неясной или даже ясной этиологией ореолом таинственности, что способствует виктимблеймингу заболевших, их стигматизации, отчаянию и от отчаяния обращению к "альтернативной медицине". и вот она пишет эти тексты с целью демистификации болезней.
она прослеживает через историю литературы в основном но и современного ей паблик спейса то, как страшные болезни эксплуатируются в качестве метафор. в основном она говорит про туберкулез и рак в первом тексте и про рак и спид во втором. как чахотка безудержно романтизировалась и "чахоточный тип" стал равняться аристократичности, как, в противовес, рак невозможно романтизировать, по куче разных причин. и про то, как вообще вся культура разговора о болезни, вся лексика вокруг таких заболеваний — насквозь милитаристская, ещё с самого начала образования науки. это отражает вообще воинственный подход в рассмотрении человека как изолированной сущности, противостоящей враждебной внешней среде, о чём пишет напр аристархова в "гостеприимстве матрицы". и такой подход мешает разглядеть дискретно сложную реальность отношений между телом и болезнью, организмом и инфекцией, а также социальным измерением этих отношений.
книжка хорошая, но странный эффект, зонтаг конкретно щас читается как-то пресно, хотя конечно стиль мастер_ицы без б.
BY вилисов теоретический
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted.
from fr
