Возвращаясь к разговору об эротике (чтобы не казалось, что у Целана здесь одна политика и духовность): немного здорового постфрейдизма, или как бы мы могли прочитать это стихотворение глазами эссеистики Александра Скидана девяностых годов.
Заглавная «труба» в сочетании с «вышиной факелов» сразу наводит на мысли о некоторой эрегированной фалличности, стоящей за этим стихотворением, а если посмотреть на общий характер «накала» здесь как на страсть, то, к тому моменту как мы доходим до «рта» в финале, перед нами вполне может начать вырисовываться картина орального секса. Напомню, что не присутствующее, но подразумевающееся в этом тексте о трублении немецкое blasen (англ. blow) — это глагол минета. Труба, однако, в некотором смысле и есть рот — в топологическом отношении, здесь происходит совмещение подобного с подобным. Более того, этот хронотоп вообще испещрён отверстиями, перед нами одна сплошная зияющая «дыра», припадание к которой «ртом» может прочитываться тогда скорее как изображение куннилингуса. Это в какой-то мере поддерживается и традиционным дискурсом о влагалище как эмблеме нехватки («текст пустот»); Малларме подчеркнул бы, что «место трубы» есть её отсутствие, то пространство, в которое труба должна быть вложена (моё место в тебе — лейтмотив переписки Целана со Шмуэли). В то же время, тёмная «дыра», из «глубины» которой может выходить космический воздух и исторгаться трубный звук, наверно, в первую очередь ассоциируется у нас с другим, противоположным отверстием. Можно ли прочитать это стихотворение как текст о римминге? Не настаивая на том, что эта герменевтическая отмычка отворит нам все двери стихотворения, отмечу, что в приоткрытую щель проливается важная смысловая краска: переживание соития как катастрофы и одновременно понимание того, что история и политика не лишены (подчас гротескного) эротизма, — всё это более чем созвучно поэзии Целана. Добавим к этому, что Шмуэли в предпоследней строке, «hör dich ein», слышала и домашний черновецкий идишизм, часто обсуждавшийся ею с Целаном как фигура внимания: «her sich ejn» — «прими это в себя». Принятие, как мы уже не раз видели, центральная тема этой книги стихов Целана: это принятие и политическое, и культурное, и межличностное, и эротическое. И принятие поэта его судьбой. И принятие, взятие-в-себя самых разных смыслов в пустоте начертанных поэтом слов — теми, кто ищет понять.
Возвращаясь к разговору об эротике (чтобы не казалось, что у Целана здесь одна политика и духовность): немного здорового постфрейдизма, или как бы мы могли прочитать это стихотворение глазами эссеистики Александра Скидана девяностых годов.
Заглавная «труба» в сочетании с «вышиной факелов» сразу наводит на мысли о некоторой эрегированной фалличности, стоящей за этим стихотворением, а если посмотреть на общий характер «накала» здесь как на страсть, то, к тому моменту как мы доходим до «рта» в финале, перед нами вполне может начать вырисовываться картина орального секса. Напомню, что не присутствующее, но подразумевающееся в этом тексте о трублении немецкое blasen (англ. blow) — это глагол минета. Труба, однако, в некотором смысле и есть рот — в топологическом отношении, здесь происходит совмещение подобного с подобным. Более того, этот хронотоп вообще испещрён отверстиями, перед нами одна сплошная зияющая «дыра», припадание к которой «ртом» может прочитываться тогда скорее как изображение куннилингуса. Это в какой-то мере поддерживается и традиционным дискурсом о влагалище как эмблеме нехватки («текст пустот»); Малларме подчеркнул бы, что «место трубы» есть её отсутствие, то пространство, в которое труба должна быть вложена (моё место в тебе — лейтмотив переписки Целана со Шмуэли). В то же время, тёмная «дыра», из «глубины» которой может выходить космический воздух и исторгаться трубный звук, наверно, в первую очередь ассоциируется у нас с другим, противоположным отверстием. Можно ли прочитать это стихотворение как текст о римминге? Не настаивая на том, что эта герменевтическая отмычка отворит нам все двери стихотворения, отмечу, что в приоткрытую щель проливается важная смысловая краска: переживание соития как катастрофы и одновременно понимание того, что история и политика не лишены (подчас гротескного) эротизма, — всё это более чем созвучно поэзии Целана. Добавим к этому, что Шмуэли в предпоследней строке, «hör dich ein», слышала и домашний черновецкий идишизм, часто обсуждавшийся ею с Целаном как фигура внимания: «her sich ejn» — «прими это в себя». Принятие, как мы уже не раз видели, центральная тема этой книги стихов Целана: это принятие и политическое, и культурное, и межличностное, и эротическое. И принятие поэта его судьбой. И принятие, взятие-в-себя самых разных смыслов в пустоте начертанных поэтом слов — теми, кто ищет понять.
BY Y364
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy."
from fr
