Возвращаясь к разговору об эротике (чтобы не казалось, что у Целана здесь одна политика и духовность): немного здорового постфрейдизма, или как бы мы могли прочитать это стихотворение глазами эссеистики Александра Скидана девяностых годов.
Заглавная «труба» в сочетании с «вышиной факелов» сразу наводит на мысли о некоторой эрегированной фалличности, стоящей за этим стихотворением, а если посмотреть на общий характер «накала» здесь как на страсть, то, к тому моменту как мы доходим до «рта» в финале, перед нами вполне может начать вырисовываться картина орального секса. Напомню, что не присутствующее, но подразумевающееся в этом тексте о трублении немецкое blasen (англ. blow) — это глагол минета. Труба, однако, в некотором смысле и есть рот — в топологическом отношении, здесь происходит совмещение подобного с подобным. Более того, этот хронотоп вообще испещрён отверстиями, перед нами одна сплошная зияющая «дыра», припадание к которой «ртом» может прочитываться тогда скорее как изображение куннилингуса. Это в какой-то мере поддерживается и традиционным дискурсом о влагалище как эмблеме нехватки («текст пустот»); Малларме подчеркнул бы, что «место трубы» есть её отсутствие, то пространство, в которое труба должна быть вложена (моё место в тебе — лейтмотив переписки Целана со Шмуэли). В то же время, тёмная «дыра», из «глубины» которой может выходить космический воздух и исторгаться трубный звук, наверно, в первую очередь ассоциируется у нас с другим, противоположным отверстием. Можно ли прочитать это стихотворение как текст о римминге? Не настаивая на том, что эта герменевтическая отмычка отворит нам все двери стихотворения, отмечу, что в приоткрытую щель проливается важная смысловая краска: переживание соития как катастрофы и одновременно понимание того, что история и политика не лишены (подчас гротескного) эротизма, — всё это более чем созвучно поэзии Целана. Добавим к этому, что Шмуэли в предпоследней строке, «hör dich ein», слышала и домашний черновецкий идишизм, часто обсуждавшийся ею с Целаном как фигура внимания: «her sich ejn» — «прими это в себя». Принятие, как мы уже не раз видели, центральная тема этой книги стихов Целана: это принятие и политическое, и культурное, и межличностное, и эротическое. И принятие поэта его судьбой. И принятие, взятие-в-себя самых разных смыслов в пустоте начертанных поэтом слов — теми, кто ищет понять.
Возвращаясь к разговору об эротике (чтобы не казалось, что у Целана здесь одна политика и духовность): немного здорового постфрейдизма, или как бы мы могли прочитать это стихотворение глазами эссеистики Александра Скидана девяностых годов.
Заглавная «труба» в сочетании с «вышиной факелов» сразу наводит на мысли о некоторой эрегированной фалличности, стоящей за этим стихотворением, а если посмотреть на общий характер «накала» здесь как на страсть, то, к тому моменту как мы доходим до «рта» в финале, перед нами вполне может начать вырисовываться картина орального секса. Напомню, что не присутствующее, но подразумевающееся в этом тексте о трублении немецкое blasen (англ. blow) — это глагол минета. Труба, однако, в некотором смысле и есть рот — в топологическом отношении, здесь происходит совмещение подобного с подобным. Более того, этот хронотоп вообще испещрён отверстиями, перед нами одна сплошная зияющая «дыра», припадание к которой «ртом» может прочитываться тогда скорее как изображение куннилингуса. Это в какой-то мере поддерживается и традиционным дискурсом о влагалище как эмблеме нехватки («текст пустот»); Малларме подчеркнул бы, что «место трубы» есть её отсутствие, то пространство, в которое труба должна быть вложена (моё место в тебе — лейтмотив переписки Целана со Шмуэли). В то же время, тёмная «дыра», из «глубины» которой может выходить космический воздух и исторгаться трубный звук, наверно, в первую очередь ассоциируется у нас с другим, противоположным отверстием. Можно ли прочитать это стихотворение как текст о римминге? Не настаивая на том, что эта герменевтическая отмычка отворит нам все двери стихотворения, отмечу, что в приоткрытую щель проливается важная смысловая краска: переживание соития как катастрофы и одновременно понимание того, что история и политика не лишены (подчас гротескного) эротизма, — всё это более чем созвучно поэзии Целана. Добавим к этому, что Шмуэли в предпоследней строке, «hör dich ein», слышала и домашний черновецкий идишизм, часто обсуждавшийся ею с Целаном как фигура внимания: «her sich ejn» — «прими это в себя». Принятие, как мы уже не раз видели, центральная тема этой книги стихов Целана: это принятие и политическое, и культурное, и межличностное, и эротическое. И принятие поэта его судьбой. И принятие, взятие-в-себя самых разных смыслов в пустоте начертанных поэтом слов — теми, кто ищет понять.
BY Y364
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from fr
