Ваш колумнист

Столкнулся с ситуацией, где дети (средняя школа) растут бездеятельными и беспомощными. Родители (или одна мама) варит, моет, стирает день и ночь, приходя после работы. А ребёнок (хотя мне и претит это инфантильное – «ребёнок») не делает ничего. Поел - бросил грязную посуду. Пришёл из школы – оставил рюкзак посреди прихожей. Нужно покормить кота - «Мама придёт – покормит». Нужно погладить одежду - «Мама погладит». Нужно учить уроки - «Маму дождусь», и прочее. «Ребёнка» оберегают (от чего?), водят вокруг него хороводы, потом обязательно ругаются (недовольные его поведением), а потом снова водят хороводы.

Приведу выдержки из недавно опубликованного текста петербургского педагога Наташи Романовой. Она также говорит о подобной тенденции. Правда, причину подобных диких «искривлений» она видит в частных учебных заведениях, куда отдают таких недорослей. Мне же кажется – дело не в школах. Тенденция эта повсеместна.

Почему так происходит? У кого-то есть ответы?

Выдержки:

«Ученик 8 класса не в состоянии собрать свой рюкзак на завтра. Шестеро девятиклассников из частной школы записались к нам на курс "Идеальная грамотность" и все явились без тетрадей и без ручек. Брат и сестра 14 и 16 лет не записывают д/з – за них по вечерам звонят отец или мать и спрашивают, что надо делать. Ученик 13 лет из платной школы фактически не умеет писать и читать. Мать несёт за учеником его принадлежности и всё необходимое заботливо суёт ему под нос… Несамостоятельность подростков, которых приводят к нам родители, стала бросаться в глаза. Беспомощность некоторых из них сильно превышает возрастную норму».

«Я видела, как в одной такой школе педагог шнуровала боты и буквально вытирала нос десятилетним парням. Хозяйка соседнего заведения заказала на мебельном комбинате конторки, "какие были в кабинетах у дворян": ведь «детишки» устают писать сидя, пусть пишут стоя. Ни в одном подобном заведении я не видела, чтобы учащиеся хоть где-нибудь убрали за собой. Везде за ними с тряпкой ходила взрослая тётя, подтирала, уносила, подметала, выносила, застилала и т. д.

– Миша, подожди! На, возьми влажную туалетную бумагу! – бросается учительница наперерез направляющемуся в туалет подростку.

– Я пересяду! – вскакивает немолодая дама-педагог на открытой встрече с автором (со мной). – Пусть на мое место сядет ребёнок! – указывает она на рослого упитанного 13-летнего школьника – Здесь будет удобнее сидеть ребёнку! – хлопочет она, особенно напирая на слово «ребёнок».

– У вас завтра сдвоенное занятие? Надо будет подкормить детей: вот здесь чай, я могу принести перекус, – предлагает коллега. Но я перерыв на трапезу для старшеклассников считаю излишним и даже вообще не планирую перерыва».

«Те, кто думали прийти к нам на курс, чтобы привычно расслабленно провести время, сталкиваются с довольно твердой поверхностью. Наши занятия имеют чёткую программу, сервильность не практикуется. Никто не будет услужливо подсовывать под нос учащемуся пряник и даже листок. Вставать, выходить, переспрашивать с места и общаться в течение полуторачасового занятия (без перерыва) не принято. Также не принято опекать и окружать ученика особым вниманием. Уже к третьему занятию поведение даже совершенно не привыкших учиться «жертв альтернативного образования» меняется. Они приучаются к ответственности и активному включению в учебный процесс.

Наша дистанцированная позиция вызывает уважение учащихся. Слова "дети" и "ребенок" по отношению к ученикам недопустимы. Нет никаких детей и взрослых. Есть кратковременное объединение обучающих и обучающихся. Цель обучения конкретная: в оговоренный короткий срок освоить алгоритмы и получить навык письма без ошибок, а не "черпать знания из окружающего мира" и "постигать Законы Вселенной". Конкретная цель требует от учащихся простых конкретных действий. Это имеет корригирующий эффект. Без него учить малограмотного – что носить воду решетом».

www.group-telegram.com/fr/zhiv_slovo.com/650

434 viewsСергей, edited  Sep 14 at 10:26

Столкнулся с ситуацией, где дети (средняя школа) растут бездеятельными и беспомощными. Родители (или одна мама) варит, моет, стирает день и ночь, приходя после работы. А ребёнок (хотя мне и претит это инфантильное – «ребёнок») не делает ничего. Поел - бросил грязную посуду. Пришёл из школы – оставил рюкзак посреди прихожей. Нужно покормить кота - «Мама придёт – покормит». Нужно погладить одежду - «Мама погладит». Нужно учить уроки - «Маму дождусь», и прочее. «Ребёнка» оберегают (от чего?), водят вокруг него хороводы, потом обязательно ругаются (недовольные его поведением), а потом снова водят хороводы.

Приведу выдержки из недавно опубликованного текста петербургского педагога Наташи Романовой. Она также говорит о подобной тенденции. Правда, причину подобных диких «искривлений» она видит в частных учебных заведениях, куда отдают таких недорослей. Мне же кажется – дело не в школах. Тенденция эта повсеместна.

Почему так происходит? У кого-то есть ответы?

Выдержки:

«Ученик 8 класса не в состоянии собрать свой рюкзак на завтра. Шестеро девятиклассников из частной школы записались к нам на курс "Идеальная грамотность" и все явились без тетрадей и без ручек. Брат и сестра 14 и 16 лет не записывают д/з – за них по вечерам звонят отец или мать и спрашивают, что надо делать. Ученик 13 лет из платной школы фактически не умеет писать и читать. Мать несёт за учеником его принадлежности и всё необходимое заботливо суёт ему под нос… Несамостоятельность подростков, которых приводят к нам родители, стала бросаться в глаза. Беспомощность некоторых из них сильно превышает возрастную норму».

«Я видела, как в одной такой школе педагог шнуровала боты и буквально вытирала нос десятилетним парням. Хозяйка соседнего заведения заказала на мебельном комбинате конторки, "какие были в кабинетах у дворян": ведь «детишки» устают писать сидя, пусть пишут стоя. Ни в одном подобном заведении я не видела, чтобы учащиеся хоть где-нибудь убрали за собой. Везде за ними с тряпкой ходила взрослая тётя, подтирала, уносила, подметала, выносила, застилала и т. д.

– Миша, подожди! На, возьми влажную туалетную бумагу! – бросается учительница наперерез направляющемуся в туалет подростку.

– Я пересяду! – вскакивает немолодая дама-педагог на открытой встрече с автором (со мной). – Пусть на мое место сядет ребёнок! – указывает она на рослого упитанного 13-летнего школьника – Здесь будет удобнее сидеть ребёнку! – хлопочет она, особенно напирая на слово «ребёнок».

– У вас завтра сдвоенное занятие? Надо будет подкормить детей: вот здесь чай, я могу принести перекус, – предлагает коллега. Но я перерыв на трапезу для старшеклассников считаю излишним и даже вообще не планирую перерыва».

«Те, кто думали прийти к нам на курс, чтобы привычно расслабленно провести время, сталкиваются с довольно твердой поверхностью. Наши занятия имеют чёткую программу, сервильность не практикуется. Никто не будет услужливо подсовывать под нос учащемуся пряник и даже листок. Вставать, выходить, переспрашивать с места и общаться в течение полуторачасового занятия (без перерыва) не принято. Также не принято опекать и окружать ученика особым вниманием. Уже к третьему занятию поведение даже совершенно не привыкших учиться «жертв альтернативного образования» меняется. Они приучаются к ответственности и активному включению в учебный процесс.

Наша дистанцированная позиция вызывает уважение учащихся. Слова "дети" и "ребенок" по отношению к ученикам недопустимы. Нет никаких детей и взрослых. Есть кратковременное объединение обучающих и обучающихся. Цель обучения конкретная: в оговоренный короткий срок освоить алгоритмы и получить навык письма без ошибок, а не "черпать знания из окружающего мира" и "постигать Законы Вселенной". Конкретная цель требует от учащихся простых конкретных действий. Это имеет корригирующий эффект. Без него учить малограмотного – что носить воду решетом».

BY Ваш колумнист