Герман Садулаев

Forwarded from Рудалёв

День народного единства со временем обретает не конъюнктурные смыслы, начинает жить и понимаешь его не случайность.
Единство, противостоящее разъединению, интервенции, присягам чуждой власти.
К Смутному времени сейчас приковывается все больше внимания. В схожей реальности пребывали и мы, пытаясь сейчас ее преодолеть. Распрю, смуту и измену.
Для осмысления того времени следует обратить внимание на роман Ольги Ерёминой «Дикая карта».
Центральное событие - оборона Троицкой обители, ставшей оплотом борьбы против самозванства. Поднявшееся троицкое воинство своим стоянием сохранило и Россию.
«Лишь одна Троица Сергиева стоит неколебимо. Обложили её поляки со всех сторон, не продохнуть. Твёрдо стоит Троица против супостата... На сколько сил хватит – неведомо. Зима длинна».
История жива. Одна и едина. В каждую минуту, в каждом человеке предстает вся в своей целокупности. Необходимо настроить соответствующее зрение, чтобы прочитать и увидеть ее, как в книге, как в зеркале.

www.group-telegram.com/us/germansadulaev.com/2745

7.2K viewsNov 4, 2024 at 14:02

День народного единства со временем обретает не конъюнктурные смыслы, начинает жить и понимаешь его не случайность.
Единство, противостоящее разъединению, интервенции, присягам чуждой власти.
К Смутному времени сейчас приковывается все больше внимания. В схожей реальности пребывали и мы, пытаясь сейчас ее преодолеть. Распрю, смуту и измену.
Для осмысления того времени следует обратить внимание на роман Ольги Ерёминой «Дикая карта».
Центральное событие - оборона Троицкой обители, ставшей оплотом борьбы против самозванства. Поднявшееся троицкое воинство своим стоянием сохранило и Россию.
«Лишь одна Троица Сергиева стоит неколебимо. Обложили её поляки со всех сторон, не продохнуть. Твёрдо стоит Троица против супостата... На сколько сил хватит – неведомо. Зима длинна».
История жива. Одна и едина. В каждую минуту, в каждом человеке предстает вся в своей целокупности. Необходимо настроить соответствующее зрение, чтобы прочитать и увидеть ее, как в книге, как в зеркале.

BY Герман Садулаев