А вот что рассказал в бюллетене «Мелодии», официальном вестнике фирмы, сам Чекалин весной ‘88 года.

– У нас слова «серьезная музыка» и «классика» звучат как синонимы. У классической музыки есть школы, фестивали, консерватории – есть наработанные устойчивые традиции. А все, что в них не входит – автоматически становится прерогативой так называемой «молодежной музыки (кстати, тот термин я не признаю – существует музыка вообще), или «неформальной», року. Причем под роком чаще подразумевается эстрада. И поэтому остается как бы вне поля зрения современная серьезная музыка, стоящая вне классических канонов. Если хотите, ее можно назвать «серьезной неформальной».

И все же я не хотел бы, чтобы мою музыку обозначали каким-то элитарным термином «авангард», «трансовая», «медитативная», потому что есть и авангарднее, чем то, что слышали из моих работ одни, и консервативнее, чем то, что слышали другие, иногда эстраднее, развлекательнее и даже поверхностнее, чем третьи, но в большинстве случаев моя музыка сложнее, чем порой требования популярности широкой аудитории. Конечно, сорокатрехминутная пластинка (всего у меня двенадцать часов звучания авторских фонограмм) не может дать исчерпывающего представления о моей музыке. Тем не менее вошедшие сюда пьесы ‘84-85-х годов имеют для меня принципиальное значение.

Это прежде всего работы не характерные для широких слушательских представлений об электронной музыке. Например, часто используются обманывающие ухо живые, натуральные звучания, сделанные тем не менее на синтезаторе. Мои пьесы как бы исполняются разными составами музыкантов в самом широком жанровом и стилистическом диапазоне.

В общем, американский Чекалин Заппа тогда в галерее все правильно считал.