Junger Orientalist🕊

Junger Orientalist🕊

Взлёт и падение Акко За сто лет город Акка – некогда город крестоносцев Акра, а ныне Акко в Израиле – проделал путь от рыбацкой деревушки до важнейшего порта на сирийском побережье, отразил атаку Наполеона (1799) и был разрушен египетской артиллерией в 1831…

В XVIII в. Наблус (Шхем) был важнейшим центром ремесла и торговли в османской Палестине. Город, на местном диалекте арабского именуемый Nābles, был сердцем исторического региона Джабаль Наблус. Экономическое значение города во многом опиралось на торговцев, которые выкупали в окрестных деревнях сырьё (оливки, зерно, хлопок). Из него делали ткани, а также мыло (из оливкового масла), которым Наблус славится до сих пор. К тому же, на рубеже XVIII-XIX вв. в Европе вырос спрос на хлопок и зерно.

При этом обмен между городскими торговцами и деревнями был устроен не так просто, как можно подумать. Помимо чистой купли-продажи, свою роль играло кредитование крестьян торговцами, политические и семейные связи и даже культурные ритуалы.

Джабаль Наблус отличался большей плотностью населения, чем Джабаль Халиль (область вокруг Хеврона) или прибрежная долина. Подавляющее большинство населения г. Наблус составляли мусульмане-сунниты (их доля была выше, чем в Иерусалиме, Яфе/Яффо или Хайфе). Однако в Наблусе и окрестностях также проживала община самаритян.

Благодаря всему этому, а также холмистому ландшафту Джабаль Наблус, город пользовался большей автономией. Помогала тут и крепость Санур, расположенная севернее г. Наблус. Она не раз останавливала войска Захера аль-Омара и Джеззара-паши – правителей Акки (Акко), покушавшихся на автономию Джабаль Наблус во второй половине XVIII столетия.

XIX в. принёс большие перемены. Европейское экономическое и политическое влияние в Леванте сильно возрастает в 1830-40 гг. Помимо европейцев, от этого особенно выиграли торговцы из портовых городов вроде Бейрута, Хайфы и Яфы – особенно местные контрагенты европейцев (часто арабские христиане). А вот города, удалённые от моря и опиравшиеся на сухопутные торговые маршруты (как Дамаск и Наблус), во многом проиграли от этих трансформаций. Для торговцев в Наблусе это также значило появление конкурентов: европейцев и коммерсантов из других крупных городов.

К тому же, в середине XIX в. Османская империя стала постепенно строить современную администрацию в арабских провинциях. Это означало увеличение контроля над периферийными областями и попытки активнее собирать налоги – и делать это напрямую, а не через сборщиков податей (часто наследственных) из числа местной элиты.

Перемены влияли на фракционную борьбу в элитах Джабаль Наблус. Ведущих семей было с десяток: Тукан, Нимр, Абд аль-Хади и другие. Обычно у такой семьи была территориально ограниченная сфера влияния в городе и сельской местности. В моменты кризисов лояльных крестьян (не крепостных – такого там не было) можно было собирать с оружием. К концу XVIII в. в Джабаль Наблус конкурировали два лагеря – вокруг городской семьи Тукан и сельской Джаррар. XIX в. ознаменовался подъёмом семьи Абд аль-Хади.

Палестинский историк Beshara Doumani исследует все эти процессы в Rediscovering Palestine: Merchants and Peasants in Jabal Nablus 1700–1900, опираясь на османские архивы в Стамбуле, архивы местных исламских судов (а там много интересного, включая описи имущества), семейные архивы и не только.

Видимо, именно сочетание этих взаимоотношений – экономических, политических и культурных – между Наблусом и деревнями вокруг превращало Джабаль Наблус в «локально-интегрированный регион». У него были определённая региональная идентичность, местные элиты, экономический центр. Но по ходу распространения образования и бюрократии, изменений границ, роста городов и мобильности населения, и накопления общего исторического опыта (и, что даже важнее, построение нарратива об этом опыте), распространяются новые идентичности – поначалу османская, пан-сирийская и пан-арабская, пока во второй половине ХХ в. их не вытеснила палестинская.

Telegram

Junger Orientalist🕊

До XIX века Левант фактически делился на ряд исторически сложившихся областей, которые немецкий историк Thomas Philipp называет «локально/внутренне интегрированными регионами» (locally integrated regions). Общественные связи – экономические, культурные, семейные…

www.group-telegram.com/us/gunsncamels.com/1655

1.3K viewsedited  Jan 11 at 09:15

В XVIII в. Наблус (Шхем) был важнейшим центром ремесла и торговли в османской Палестине. Город, на местном диалекте арабского именуемый Nābles, был сердцем исторического региона Джабаль Наблус. Экономическое значение города во многом опиралось на торговцев, которые выкупали в окрестных деревнях сырьё (оливки, зерно, хлопок). Из него делали ткани, а также мыло (из оливкового масла), которым Наблус славится до сих пор. К тому же, на рубеже XVIII-XIX вв. в Европе вырос спрос на хлопок и зерно.

При этом обмен между городскими торговцами и деревнями был устроен не так просто, как можно подумать. Помимо чистой купли-продажи, свою роль играло кредитование крестьян торговцами, политические и семейные связи и даже культурные ритуалы.

Джабаль Наблус отличался большей плотностью населения, чем Джабаль Халиль (область вокруг Хеврона) или прибрежная долина. Подавляющее большинство населения г. Наблус составляли мусульмане-сунниты (их доля была выше, чем в Иерусалиме, Яфе/Яффо или Хайфе). Однако в Наблусе и окрестностях также проживала община самаритян.

Благодаря всему этому, а также холмистому ландшафту Джабаль Наблус, город пользовался большей автономией. Помогала тут и крепость Санур, расположенная севернее г. Наблус. Она не раз останавливала войска Захера аль-Омара и Джеззара-паши – правителей Акки (Акко), покушавшихся на автономию Джабаль Наблус во второй половине XVIII столетия.

XIX в. принёс большие перемены. Европейское экономическое и политическое влияние в Леванте сильно возрастает в 1830-40 гг. Помимо европейцев, от этого особенно выиграли торговцы из портовых городов вроде Бейрута, Хайфы и Яфы – особенно местные контрагенты европейцев (часто арабские христиане). А вот города, удалённые от моря и опиравшиеся на сухопутные торговые маршруты (как Дамаск и Наблус), во многом проиграли от этих трансформаций. Для торговцев в Наблусе это также значило появление конкурентов: европейцев и коммерсантов из других крупных городов.

К тому же, в середине XIX в. Османская империя стала постепенно строить современную администрацию в арабских провинциях. Это означало увеличение контроля над периферийными областями и попытки активнее собирать налоги – и делать это напрямую, а не через сборщиков податей (часто наследственных) из числа местной элиты.

Перемены влияли на фракционную борьбу в элитах Джабаль Наблус. Ведущих семей было с десяток: Тукан, Нимр, Абд аль-Хади и другие. Обычно у такой семьи была территориально ограниченная сфера влияния в городе и сельской местности. В моменты кризисов лояльных крестьян (не крепостных – такого там не было) можно было собирать с оружием. К концу XVIII в. в Джабаль Наблус конкурировали два лагеря – вокруг городской семьи Тукан и сельской Джаррар. XIX в. ознаменовался подъёмом семьи Абд аль-Хади.

Палестинский историк Beshara Doumani исследует все эти процессы в Rediscovering Palestine: Merchants and Peasants in Jabal Nablus 1700–1900, опираясь на османские архивы в Стамбуле, архивы местных исламских судов (а там много интересного, включая описи имущества), семейные архивы и не только.

Видимо, именно сочетание этих взаимоотношений – экономических, политических и культурных – между Наблусом и деревнями вокруг превращало Джабаль Наблус в «локально-интегрированный регион». У него были определённая региональная идентичность, местные элиты, экономический центр. Но по ходу распространения образования и бюрократии, изменений границ, роста городов и мобильности населения, и накопления общего исторического опыта (и, что даже важнее, построение нарратива об этом опыте), распространяются новые идентичности – поначалу османская, пан-сирийская и пан-арабская, пока во второй половине ХХ в. их не вытеснила палестинская.

BY Junger Orientalist🕊