Эллиниcтика

Если взглянуть ещё глубже, то само понятие «мифологическое мышление» окажется абсурдом, будучи оксюмороном. Как пишет Зайцев, «мы не имеем права вкладывать в это слово [мышление — Б.] не то значение, в котором его употребляют психологи», а они понимают под ним осознанное использование данных о реальности для создания новых умозаключений.

Миф же ничего подобного дать не в силах, да и не старается, не создаёт представлений о реальности, но описывает несуществующее, а это значит, по Л.Я., что «создание мифологических повествований не является процессом мышления», ведь «миф является продуктом чистого, не контролируемого разумом воображения … его производство зачастую бессознательно и находится под сильным влиянием аффективных элементов нашей психики», он, «близкий к художественному творчеству и искусству … не должен и не может быть рациональным и логичным, и поэтому сравнивать его с плодами научного мышления бессмысленно».

Мышление — это то, что позволяет прийти не ко мнению, но к истине, миф же этому критерию не отвечает: «Здесь невозможны никакие компромиссы: либо Зевс сиживал на Олимпе … либо мифы не являются продуктом мышления», указывает А.И.; касается это, конечно, и сказаний любой другой религии.

«Таким образом», подытоживает Жмудь, «миф, тесно связанный с религией, все больше терял право на существование в качестве первобытной науки и вообще познавательного процесса». Т. Флурнуа (1901) раскритиковал и отверг прежнее мнение, считавшее «религию прежде всего делом разума, чем-то вроде метафизического объяснения космоса», и указал, что «она признает существенными и основными только аффективные и волевые феномены: эмоции, чувства, стремления, непосредственные интуиции, желания и т.д.»

В наши дни всё ещё немало тех, кто воображает, будто то же христианство могло содержать предпосылки, которые помогли родиться научному методу. Однако по Флурнуа религия «признает существенными ... только аффективные ... феномены: эмоции, чувства, стремления ... желания и т.д.»; ни о чём рациональном не может идти и речи, и только истребление подобного способа думать позволяет заняться научной деятельностью.

Сам Жмудь убеждён, что «мифологическое мышление, о котором так часто раньше писали, никогда не существовало и существовать в принципе не может», ибо миф продуцируется «не мышлением, а эмоционально окрашенной фантазией», «и в создаваемых ею образах нередко проявляется и естественное любопытство человека к тому, как устроен этот мир ... [однако] даваемый им ответ, как правило, всерьез не принимается, если он не канонизирован и не превратился в теологическую догму».

Так, греки, не смущаясь, совмещали с десяток мифов о происхождении человека; всё потому, пишет Зайцев, что «в мифы никогда не верят с той последовательностью, с какой принимают к сведению и руководству реально воспринимаемые факты жизни».

Даже самые суеверные папуасы и не думают жить так, будто их легенды и мифы соответствуют действительности; так, неизвестно ни одного случая, чтобы кто-либо согласился дать взаймы с условием расплатиться на том свете. Л.Я. пишет, что «эмпирический тип осмысления мира, адекватный жизненным ситуациям, должен был доминировать, иначе бы человек просто не выжил», послужив суровым примером comme il ne faut pas; правда, сколько бы протянул крестьянин, всерьёз спутавший пожелание «Бог в помощь» с deux ex machinа и забросивший работу в надежде, что Яхве сбросит с небес мешок манны? Такая ошибка предупреждается фразой «на Бога надейся, а сам не плошай».

В общем, резюмирует Л.Я., «за понятием „мифологическое мышление“ не стоит никакая реальность»; в наши дни оно окончательно растеряло всякую состоятельность, лишилось последней аргументации и «остается тем, чем является на самом деле: странным соединением психологического анахронизма, эпистемологической путаницы и исторической бессмыслицы».

#scientia
⬅️⬆️ «Правда ли, что научный метод родился из древнегреческой мифологии?», 13/29 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/us/hellenistics.com/142

8.8K viewsedited  Mar 15, 2022 at 15:07

Если взглянуть ещё глубже, то само понятие «мифологическое мышление» окажется абсурдом, будучи оксюмороном. Как пишет Зайцев, «мы не имеем права вкладывать в это слово [мышление — Б.] не то значение, в котором его употребляют психологи», а они понимают под ним осознанное использование данных о реальности для создания новых умозаключений.

Миф же ничего подобного дать не в силах, да и не старается, не создаёт представлений о реальности, но описывает несуществующее, а это значит, по Л.Я., что «создание мифологических повествований не является процессом мышления», ведь «миф является продуктом чистого, не контролируемого разумом воображения … его производство зачастую бессознательно и находится под сильным влиянием аффективных элементов нашей психики», он, «близкий к художественному творчеству и искусству … не должен и не может быть рациональным и логичным, и поэтому сравнивать его с плодами научного мышления бессмысленно».

Мышление — это то, что позволяет прийти не ко мнению, но к истине, миф же этому критерию не отвечает: «Здесь невозможны никакие компромиссы: либо Зевс сиживал на Олимпе … либо мифы не являются продуктом мышления», указывает А.И.; касается это, конечно, и сказаний любой другой религии.

«Таким образом», подытоживает Жмудь, «миф, тесно связанный с религией, все больше терял право на существование в качестве первобытной науки и вообще познавательного процесса». Т. Флурнуа (1901) раскритиковал и отверг прежнее мнение, считавшее «религию прежде всего делом разума, чем-то вроде метафизического объяснения космоса», и указал, что «она признает существенными и основными только аффективные и волевые феномены: эмоции, чувства, стремления, непосредственные интуиции, желания и т.д.»

В наши дни всё ещё немало тех, кто воображает, будто то же христианство могло содержать предпосылки, которые помогли родиться научному методу. Однако по Флурнуа религия «признает существенными ... только аффективные ... феномены: эмоции, чувства, стремления ... желания и т.д.»; ни о чём рациональном не может идти и речи, и только истребление подобного способа думать позволяет заняться научной деятельностью.

Сам Жмудь убеждён, что «мифологическое мышление, о котором так часто раньше писали, никогда не существовало и существовать в принципе не может», ибо миф продуцируется «не мышлением, а эмоционально окрашенной фантазией», «и в создаваемых ею образах нередко проявляется и естественное любопытство человека к тому, как устроен этот мир ... [однако] даваемый им ответ, как правило, всерьез не принимается, если он не канонизирован и не превратился в теологическую догму».

Так, греки, не смущаясь, совмещали с десяток мифов о происхождении человека; всё потому, пишет Зайцев, что «в мифы никогда не верят с той последовательностью, с какой принимают к сведению и руководству реально воспринимаемые факты жизни».

Даже самые суеверные папуасы и не думают жить так, будто их легенды и мифы соответствуют действительности; так, неизвестно ни одного случая, чтобы кто-либо согласился дать взаймы с условием расплатиться на том свете. Л.Я. пишет, что «эмпирический тип осмысления мира, адекватный жизненным ситуациям, должен был доминировать, иначе бы человек просто не выжил», послужив суровым примером comme il ne faut pas; правда, сколько бы протянул крестьянин, всерьёз спутавший пожелание «Бог в помощь» с deux ex machinа и забросивший работу в надежде, что Яхве сбросит с небес мешок манны? Такая ошибка предупреждается фразой «на Бога надейся, а сам не плошай».

В общем, резюмирует Л.Я., «за понятием „мифологическое мышление“ не стоит никакая реальность»; в наши дни оно окончательно растеряло всякую состоятельность, лишилось последней аргументации и «остается тем, чем является на самом деле: странным соединением психологического анахронизма, эпистемологической путаницы и исторической бессмыслицы».

#scientia
⬅️⬆️ «Правда ли, что научный метод родился из древнегреческой мифологии?», 13/29 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика