Эллиниcтика

Не так важно, кто заведёт разговор на пожалуй, самого известного из всех философов, Платона: возьмём ли мы совсем поверхностно знакомого с вопросом человека, или же, напротив, им активно интересующегося, даже, быть может, называющего себя современным последователем философа, в любом случае он почти всегда примет на веру ряд глубоко сомнительных фактов в его биографии. Так, немногий лишь отказывает себе в такой ситуации в удовольствии упомянуть, что-де на самом деле великого грека при рождении нарекли иначе, а известное нам имя, не более чем прозвище.

Действительно, факт любопытный, такой, что немедленно демонстрирует глубокую эрудированность того, кто, раз не обходит вниманием и такие детали биографии, похоже, действительно достоин всяческого доверия в том, что касается изучаемого вопроса. Для такого эффекта, собственно, он и упоминается, не так ли?

В действительности же ремарка эта, как мы увидим, должна говорить совсем о противоположном, а именно о самой глубокой и законченной поверхностности к ней обратившегося, и, собственно, всего прочего, что отсюда следует. Ведь тип этот, ничуть не сомневайтесь, нимало не утруждал себя критической проверкой приведённого утверждения, ни на мгновение не задумывался о том, насколько достоверен данный факт и, вероятно, вообще не склонен к подобной рефлексии.

Маловероятно, далее, что ему вообще известно, откуда сведения эти можно почерпнуть, впрочем, скорее всего, он по этому поводу не сильно-то и переживает… здесь уместно будет вновь обратиться к столь любимой мной и болезненной ныне теме критике источников, которая тут не так давно уже здесь поднималась.

Подобным персонажам присущ образ мышления, именуемый «логоцентризмом», сиречь склонность считать, будто всякое вычитанное ими представляет собой скорее в большей, чем в меньшей степени истину в последней инстанции, совершенную и законченную интерпретацию реальности, у которой нет и не может быть альтернатив. Вот написано где-то, что Платона на самом деле звали Аристокл, значит, так оно и есть, чего тут ещё думать?

Хотя уже Ницше заметил, что «мир познаваем, но он может быть истолковываем и на иной лад, он не имеет какого-нибудь одного смысла, но бесчисленные смыслы»: в общем, «именно фактов не существует, а только интерпретации». Наука, как известно, — впрочем, похоже, не слишком-то многим — вообще не пытается объяснить реальность раз и навсегда, но только создаёт модели той или иной степени достоверности.

Это тем более верно в случае истории, которая в своих суждениях вынуждена опираться на т.н. источники, которые бывают различной, зачастую весьма неудовлетворительной, степени достоверности. Осознание этого факта и его успешная имплементация по какой-то причине и в наше искушённое время происходит не слишком-то активно, даже среди, казалось бы, вполне академического дискурса критический подход — дело непопулярное.

«Аристоклея ономастики, или Как на самом деле звали Платона», 1/5 ➡️

www.group-telegram.com/us/hellenistics.com/286

2.4K viewsedited  Mar 26, 2023 at 10:54

Не так важно, кто заведёт разговор на пожалуй, самого известного из всех философов, Платона: возьмём ли мы совсем поверхностно знакомого с вопросом человека, или же, напротив, им активно интересующегося, даже, быть может, называющего себя современным последователем философа, в любом случае он почти всегда примет на веру ряд глубоко сомнительных фактов в его биографии. Так, немногий лишь отказывает себе в такой ситуации в удовольствии упомянуть, что-де на самом деле великого грека при рождении нарекли иначе, а известное нам имя, не более чем прозвище.

Действительно, факт любопытный, такой, что немедленно демонстрирует глубокую эрудированность того, кто, раз не обходит вниманием и такие детали биографии, похоже, действительно достоин всяческого доверия в том, что касается изучаемого вопроса. Для такого эффекта, собственно, он и упоминается, не так ли?

В действительности же ремарка эта, как мы увидим, должна говорить совсем о противоположном, а именно о самой глубокой и законченной поверхностности к ней обратившегося, и, собственно, всего прочего, что отсюда следует. Ведь тип этот, ничуть не сомневайтесь, нимало не утруждал себя критической проверкой приведённого утверждения, ни на мгновение не задумывался о том, насколько достоверен данный факт и, вероятно, вообще не склонен к подобной рефлексии.

Маловероятно, далее, что ему вообще известно, откуда сведения эти можно почерпнуть, впрочем, скорее всего, он по этому поводу не сильно-то и переживает… здесь уместно будет вновь обратиться к столь любимой мной и болезненной ныне теме критике источников, которая тут не так давно уже здесь поднималась.

Подобным персонажам присущ образ мышления, именуемый «логоцентризмом», сиречь склонность считать, будто всякое вычитанное ими представляет собой скорее в большей, чем в меньшей степени истину в последней инстанции, совершенную и законченную интерпретацию реальности, у которой нет и не может быть альтернатив. Вот написано где-то, что Платона на самом деле звали Аристокл, значит, так оно и есть, чего тут ещё думать?

Хотя уже Ницше заметил, что «мир познаваем, но он может быть истолковываем и на иной лад, он не имеет какого-нибудь одного смысла, но бесчисленные смыслы»: в общем, «именно фактов не существует, а только интерпретации». Наука, как известно, — впрочем, похоже, не слишком-то многим — вообще не пытается объяснить реальность раз и навсегда, но только создаёт модели той или иной степени достоверности.

Это тем более верно в случае истории, которая в своих суждениях вынуждена опираться на т.н. источники, которые бывают различной, зачастую весьма неудовлетворительной, степени достоверности. Осознание этого факта и его успешная имплементация по какой-то причине и в наше искушённое время происходит не слишком-то активно, даже среди, казалось бы, вполне академического дискурса критический подход — дело непопулярное.

«Аристоклея ономастики, или Как на самом деле звали Платона», 1/5 ➡️

BY Эллиниcтика