Ну и, наконец, крайне показательно, как откровенно выражается гр. Гельфанд М.С. в том, что касается, с его точки зрения, «нормального» и «осмысленного». Судите сами. Вот его пафосно вопрошают:
«Так что же делать российским ученым, которые по разным причинам не могут или не хотят эмигрировать, оставаясь в государстве, с режимом которого они не согласны, изолированными от внешнего мира жесткими санкциями и под угрозой потенциальных преследований?»
Сама постановка вопроса, конечно же, ни разу не манипулятивна. Чешские штрайхеры даже не пытаются играть в объективность. Они не решаются показать реальные масштабы кровавости режима, не приводят десятки и сотни тысяч узников the Goolag. Они просто постулируют «угрозу потенциальных преследований». Обратите внимание на это двойное «может быть». Мало того, что преследования, в общем-то, носят ВЕРОЯТНОСТНЫЙ характер, так они ещё и не осуществляются, а так, являются. А что, оспорьте! Кто может сказать, что у гр. Гельфанда М.С. нет угрозы потенциального удара молнией? Есть ведь, правда? И не придерёшься.
Ну и, наконец, крайне показательно, как откровенно выражается гр. Гельфанд М.С. в том, что касается, с его точки зрения, «нормального» и «осмысленного». Судите сами. Вот его пафосно вопрошают:
«Так что же делать российским ученым, которые по разным причинам не могут или не хотят эмигрировать, оставаясь в государстве, с режимом которого они не согласны, изолированными от внешнего мира жесткими санкциями и под угрозой потенциальных преследований?»
Сама постановка вопроса, конечно же, ни разу не манипулятивна. Чешские штрайхеры даже не пытаются играть в объективность. Они не решаются показать реальные масштабы кровавости режима, не приводят десятки и сотни тысяч узников the Goolag. Они просто постулируют «угрозу потенциальных преследований». Обратите внимание на это двойное «может быть». Мало того, что преследования, в общем-то, носят ВЕРОЯТНОСТНЫЙ характер, так они ещё и не осуществляются, а так, являются. А что, оспорьте! Кто может сказать, что у гр. Гельфанда М.С. нет угрозы потенциального удара молнией? Есть ведь, правда? И не придерёшься.
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. 'Wild West' And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from hk
