Есть стойкое ощущение, что вместо ожидаемого эффекта остановки бегства западных компаний из России, национализация Данон (с передачей контроля над компанией Рамзану Кадырову) и Балтики приведет к тому, что иностранные инвесторы будут даже не пытаться продать российские активы хоть за какие-то деньги, а просто списывать их, останавливая деятельность.
Особенно унизительным это выглядит для Франции, поскольку французские бизнесмены одни из немногих пытались сохранить свой бизнес, даже в ущерб своей репутации и прибылям на других рынках, а президент Макрон им в этом всячески помогал и пытался сохранить контакты с Владимиром Путиным...
Есть стойкое ощущение, что вместо ожидаемого эффекта остановки бегства западных компаний из России, национализация Данон (с передачей контроля над компанией Рамзану Кадырову) и Балтики приведет к тому, что иностранные инвесторы будут даже не пытаться продать российские активы хоть за какие-то деньги, а просто списывать их, останавливая деятельность.
Особенно унизительным это выглядит для Франции, поскольку французские бизнесмены одни из немногих пытались сохранить свой бизнес, даже в ущерб своей репутации и прибылям на других рынках, а президент Макрон им в этом всячески помогал и пытался сохранить контакты с Владимиром Путиным...
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp.
from hk
