Уленшпигель

Историческое поселение в Самаре: прыжок в окно возможностей и обратно, часть 4 (выдержка из интервью Виталия Стадникова «Русскому раскладу»)

Самая вакханалия началась, когда метро появилось, вот этот коридор метро, и там лакомые куски земли появились, когда можно под соусом принудительного выкупа, выкупать принудительно участки. Там начались просто адские нарушения.

В общем, благими намерениями дорога в ад, разумеется. Потому что, с одной стороны, метро нужно, с другой стороны, нужно действительно расселять аварийные дома, но их не сносить, а если они ценные, то их переводить в нежилой фонд и потом на аукционах продавать или раздавать на льготных условиях тем, кто берет на себя обременение по приведению их в порядок. Но этот механизм, хоть мы его и разрабатывали, был, по сути, на волонтерских началах.  Я и Лапушкиной кучу специалистов приводил, которые это уже делали в г. Коломне, в Подмосковье, в г. Иркутске, в г. Оренбурге, но это не в коня корм. Например, стоит аварийный дом, из него, чтобы выселить людей, перевести в нежилое, подготовить документацию по обременению, надо, в принципе, сделать определенный проект, потом аукцион. То есть, всё это — куча времени, куча сил и куча труда высококвалифицированного. Ни желания, ни способностей, ни компетенций в городе, и в области нет для этого. Исходя из этого, им было легче говорить, что люди, безусловно, мучаются, живут в нечеловеческих условиях, и эти гнилушки надо быстрее сносить, иначе их сейчас там погребет под руинами. 

Я Лапушкиной говорю, вы должны исполнять План реализации исторического поселения, его же сам Кудряшов подписал. По нему вы должны принять ЦГФО, поправить программу по расселению и сносу, и по ЦГФО сделать не снос, а реконструкцию, потом подготовить документацию. Она говорит, что ты меня учишь, я лучше знаю. Люди там мучаются. Ни одному человеку ни один старый дом не нужен. Мы освободили Ленинскую 104, 106, они никому не нужны, никто не пришел.

Я говорю, вы его как бы расселили, хотя люди там на самом деле какие-то живут почему-то, но вы не смогли сделать никакую ясную документацию для людей, которые бы как инвесторы пришли, потому что непонятно, какая стоимость технических подключений, сколько в результате составят реальные затраты. То есть для того, чтобы любой исторический объект подготовить, необходимо провести проектные квалифицированные действия. Пока их не проводят, поэтому все, что стоит в списках на снос, всем выгоднее снести и голову не морочить. И даже пускай там никто ничего не построит, лишь бы потом прокуратура не приходила и не говорила, что у вас люди делают в аварийных домах.

Telegram

Русский расклад

Своими соображениями о весьма незамысловатых причинах самарской драмы поделился архитектор Виталий Стадников – идеолог первоначального плана реновации исторического поселения.

https://spiryagin.ru/95131.html

www.group-telegram.com/hk/Ulenshpigell.com/3347

3.2K viewsedited  Oct 25, 2023 at 12:45

Историческое поселение в Самаре: прыжок в окно возможностей и обратно, часть 4 (выдержка из интервью Виталия Стадникова «Русскому раскладу»)

Самая вакханалия началась, когда метро появилось, вот этот коридор метро, и там лакомые куски земли появились, когда можно под соусом принудительного выкупа, выкупать принудительно участки. Там начались просто адские нарушения.

В общем, благими намерениями дорога в ад, разумеется. Потому что, с одной стороны, метро нужно, с другой стороны, нужно действительно расселять аварийные дома, но их не сносить, а если они ценные, то их переводить в нежилой фонд и потом на аукционах продавать или раздавать на льготных условиях тем, кто берет на себя обременение по приведению их в порядок. Но этот механизм, хоть мы его и разрабатывали, был, по сути, на волонтерских началах.  Я и Лапушкиной кучу специалистов приводил, которые это уже делали в г. Коломне, в Подмосковье, в г. Иркутске, в г. Оренбурге, но это не в коня корм. Например, стоит аварийный дом, из него, чтобы выселить людей, перевести в нежилое, подготовить документацию по обременению, надо, в принципе, сделать определенный проект, потом аукцион. То есть, всё это — куча времени, куча сил и куча труда высококвалифицированного. Ни желания, ни способностей, ни компетенций в городе, и в области нет для этого. Исходя из этого, им было легче говорить, что люди, безусловно, мучаются, живут в нечеловеческих условиях, и эти гнилушки надо быстрее сносить, иначе их сейчас там погребет под руинами. 

Я Лапушкиной говорю, вы должны исполнять План реализации исторического поселения, его же сам Кудряшов подписал. По нему вы должны принять ЦГФО, поправить программу по расселению и сносу, и по ЦГФО сделать не снос, а реконструкцию, потом подготовить документацию. Она говорит, что ты меня учишь, я лучше знаю. Люди там мучаются. Ни одному человеку ни один старый дом не нужен. Мы освободили Ленинскую 104, 106, они никому не нужны, никто не пришел.

Я говорю, вы его как бы расселили, хотя люди там на самом деле какие-то живут почему-то, но вы не смогли сделать никакую ясную документацию для людей, которые бы как инвесторы пришли, потому что непонятно, какая стоимость технических подключений, сколько в результате составят реальные затраты. То есть для того, чтобы любой исторический объект подготовить, необходимо провести проектные квалифицированные действия. Пока их не проводят, поэтому все, что стоит в списках на снос, всем выгоднее снести и голову не морочить. И даже пускай там никто ничего не построит, лишь бы потом прокуратура не приходила и не говорила, что у вас люди делают в аварийных домах.

BY Уленшпигель