«Они [Армения] потеряли шанс стать независимой страной. Они стали полностью зависимыми, своего рода колонией другой страны, а теперь, возможно, и других стран. Из-за агрессии против нас они упустили шанс стать действительно независимыми и построить свое будущее. Теперь у них появился шанс начать вести себя как сосед со своими соседями. Мы хотим мира». Интересно Алиев повернул про угрозу будущему Армении. Действительно, карабахской авантюрой Ереван при поддержке старших выстрелил себе в ногу и рискует потерять независимость, так ее и не получив в полном смысле. Сейчас есть шанс выскочить с этой колеи, трансформировавшись в нормальное государство региона. Баку фактически «за уши» тянет Ереван к сохранению в истории. Кстати, первый президент Тер-Петросян всегда говорил что-то такое. В этом выступлении Алиев также вновь гарантировал соблюдение прав армянской общины. В Азербайджане много меньшинств, в т.ч. христианских и иудейских, в отличие от моноэтнической Армении.
«Они [Армения] потеряли шанс стать независимой страной. Они стали полностью зависимыми, своего рода колонией другой страны, а теперь, возможно, и других стран. Из-за агрессии против нас они упустили шанс стать действительно независимыми и построить свое будущее. Теперь у них появился шанс начать вести себя как сосед со своими соседями. Мы хотим мира». Интересно Алиев повернул про угрозу будущему Армении. Действительно, карабахской авантюрой Ереван при поддержке старших выстрелил себе в ногу и рискует потерять независимость, так ее и не получив в полном смысле. Сейчас есть шанс выскочить с этой колеи, трансформировавшись в нормальное государство региона. Баку фактически «за уши» тянет Ереван к сохранению в истории. Кстати, первый президент Тер-Петросян всегда говорил что-то такое. В этом выступлении Алиев также вновь гарантировал соблюдение прав армянской общины. В Азербайджане много меньшинств, в т.ч. христианских и иудейских, в отличие от моноэтнической Армении.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from hk
