Аркадий ДУБНОВ

* * *
– Вы были одним из руководителей Эстонии в годы восстановления независимости. Балтийские республики меньше остальных находились в составе СССР и первыми заявили о выходе из него. При этом Эстония была первой даже среди стран Балтии: Декларация о суверенитете была принята 16 ноября 1988 года. Как готовилось это событие и что ему предшествовало?

-…В августе 1987 года на народном собрании в таллиннском парке «Хирве» прозвучали требования обнародовать секретный протокол и приложения к пакту Молотова – Риббентропа, а в конце того же года все население мобилизовалось на борьбу с бесхозяйственным использованием природных ресурсов в так называемой фосфоритной войне (акции протеста против начала разработки фосфоритных месторождений на северо-востоке Эстонии. – Прим. ред.). Потом был основан Народный фронт в поддержку перестройки, из Дней Старого города (таллиннский фестиваль, посвященный местному культурному наследию. – Прим. ред.) выросла традиция ночных певческих праздников.
Политическая обстановка в республике обострилась. Это привело к отставке первого секретаря ЦК Компартии Эстонии Карла Вайно(отцанынешнего главы Администрации президента РФ - А.Д) А потом Верховный совет Эстонии принял Декларацию о суверенитете, в которой провозглашалось верховенство законов ЭССР на территории республики. После этого в нашу Конституцию внесли положение о том, что законы и прочие нормативные акты СССР будут вступать в силу на территории Эстонии только после регистрации их президиумом Верховного совета Эстонской ССР. Такую декларацию мы приняли первыми, а после нашему примеру последовали и другие союзные республики: в 1989 году это сделали Литва, Латвия и Азербайджан, остальные – в 1990 году.

– Как на все это реагировала Москва?
– У меня были очень острые переговоры с руководством Союза, а на расширенном заседании президиума Верховного совета ситуация была близка к моему аресту. Мне сказали, что подготовка к принятию Декларации о суверенитете – это грубое нарушение Конституции Союза и за это предусмотрено не менее 15 лет тюрьмы. Я продолжал настаивать на своем – удивительно, но несмотря на это меня пустили обратно в Таллинн. Предполагаю, что в руководстве Союза считали, что голосов за принятие декларации в итоге не хватит – из 285 делегатов 202 были членами или кандидатами в члены Компартии. В итоге положительный результат голосования определял тот факт, что председательствовал сам Вайно Вяльяс (первый секретарь ЦК Компартии Эстонии в 1988–1990 годах. – А.Д.). У него были хорошие отношения с Горбачевым.
Союзное руководство признало Декларацию о суверенитете недействительной, но мы продолжали реформацию эстонского законодательства. Мы хотели создать базу для будущей самостоятельной республики. До официального провозглашения самостоятельности 20 августа 1991 года мы приняли более тысячи актов.

– Советская власть покончила с государственной независимостью стран Балтии в 1940 году, опираясь на пакт Молотова – Риббентропа. Как вы относились к этому документу и что объясняли людям про эти договоренности?
– Я боролся за обнародование секретных протоколов вместе со всеми, участвовал в поиске необходимых для их подтверждения документов. Оценка пакта Молотова – Риббентропа стала моментом, который многое определил в наших отношениях с властями СССР. Избранным от Эстонии депутатам удалось добиться, чтобы этот вопрос включили в повестку Съезда народных депутатов СССР. Решение [о признании секретного протокола] затягивали, и в ответ на это народные фронты республик Балтии организовали так называемую «Балтийскую цепь» длиной почти шестьсот километров. В акции участвовали более двух миллионов человек, и она продемонстрировала всему миру желание трех балтийских республик добиться самостоятельности, которую мы потеряли в результате оккупации.

– Известно ли вам, как к пакту относился Горбачев?

www.group-telegram.com/hk/arkadyDubnov.com/1475

6.2K viewsJan 1 at 07:41

* * *
– Вы были одним из руководителей Эстонии в годы восстановления независимости. Балтийские республики меньше остальных находились в составе СССР и первыми заявили о выходе из него. При этом Эстония была первой даже среди стран Балтии: Декларация о суверенитете была принята 16 ноября 1988 года. Как готовилось это событие и что ему предшествовало?

-…В августе 1987 года на народном собрании в таллиннском парке «Хирве» прозвучали требования обнародовать секретный протокол и приложения к пакту Молотова – Риббентропа, а в конце того же года все население мобилизовалось на борьбу с бесхозяйственным использованием природных ресурсов в так называемой фосфоритной войне (акции протеста против начала разработки фосфоритных месторождений на северо-востоке Эстонии. – Прим. ред.). Потом был основан Народный фронт в поддержку перестройки, из Дней Старого города (таллиннский фестиваль, посвященный местному культурному наследию. – Прим. ред.) выросла традиция ночных певческих праздников.
Политическая обстановка в республике обострилась. Это привело к отставке первого секретаря ЦК Компартии Эстонии Карла Вайно(отцанынешнего главы Администрации президента РФ - А.Д) А потом Верховный совет Эстонии принял Декларацию о суверенитете, в которой провозглашалось верховенство законов ЭССР на территории республики. После этого в нашу Конституцию внесли положение о том, что законы и прочие нормативные акты СССР будут вступать в силу на территории Эстонии только после регистрации их президиумом Верховного совета Эстонской ССР. Такую декларацию мы приняли первыми, а после нашему примеру последовали и другие союзные республики: в 1989 году это сделали Литва, Латвия и Азербайджан, остальные – в 1990 году.

– Как на все это реагировала Москва?
– У меня были очень острые переговоры с руководством Союза, а на расширенном заседании президиума Верховного совета ситуация была близка к моему аресту. Мне сказали, что подготовка к принятию Декларации о суверенитете – это грубое нарушение Конституции Союза и за это предусмотрено не менее 15 лет тюрьмы. Я продолжал настаивать на своем – удивительно, но несмотря на это меня пустили обратно в Таллинн. Предполагаю, что в руководстве Союза считали, что голосов за принятие декларации в итоге не хватит – из 285 делегатов 202 были членами или кандидатами в члены Компартии. В итоге положительный результат голосования определял тот факт, что председательствовал сам Вайно Вяльяс (первый секретарь ЦК Компартии Эстонии в 1988–1990 годах. – А.Д.). У него были хорошие отношения с Горбачевым.
Союзное руководство признало Декларацию о суверенитете недействительной, но мы продолжали реформацию эстонского законодательства. Мы хотели создать базу для будущей самостоятельной республики. До официального провозглашения самостоятельности 20 августа 1991 года мы приняли более тысячи актов.

– Советская власть покончила с государственной независимостью стран Балтии в 1940 году, опираясь на пакт Молотова – Риббентропа. Как вы относились к этому документу и что объясняли людям про эти договоренности?
– Я боролся за обнародование секретных протоколов вместе со всеми, участвовал в поиске необходимых для их подтверждения документов. Оценка пакта Молотова – Риббентропа стала моментом, который многое определил в наших отношениях с властями СССР. Избранным от Эстонии депутатам удалось добиться, чтобы этот вопрос включили в повестку Съезда народных депутатов СССР. Решение [о признании секретного протокола] затягивали, и в ответ на это народные фронты республик Балтии организовали так называемую «Балтийскую цепь» длиной почти шестьсот километров. В акции участвовали более двух миллионов человек, и она продемонстрировала всему миру желание трех балтийских республик добиться самостоятельности, которую мы потеряли в результате оккупации.

– Известно ли вам, как к пакту относился Горбачев?

BY Аркадий ДУБНОВ