Толще твиттера

В литературоведческом автофикшене Кэтрин Смит All the Lives We Ever Lived/«Все прожитые нами жизни» прочла, что свадьба Вирджинии Стивен и Леонарда Вулфа проходила в настолько будничной и непраздничной обстановке, что в какой-то момент Ванесса, сестра Вирджинии, перебила клерка, регистрировавшего брак и спросила, можно ли ей, кстати, заодно поменять имя ребенку, на что клерк невозмутимо ответил: «По очереди, пожалуйста, по очереди».

Сам автофикшен оказался тематически довольно бугристым, что ли, и во многом заставил меня вспомнить о том, почему я скорее не люблю этот жанр: мой папа был алкоголик и святой человек, мама, тебе есть куда расти, однако оголенный до всего самого личного текст сбалансирован внимательным, безэмоциональным чтением вулфовского To the Lighthouse, в котором автор ищет следы горевания Вулф по рано ушедшей матери, пока сама она оплакивает отца, и удаленность чужого горя легко и без видимых стилистических усилий становится далью горизонта.

«Мы заменили сетку штакетником и обшили волнолом тиком, наняли садовника, починили дребезжавшие ставни, перекрасили комнаты на втором этаже в рыже-розовый, сливочный, синий. Таких изменений наберется еще с десяток (новая кухня, библиотека на месте бильярдной), но сказать по правде, при всех наших утратах и переменах, дом по-прежнему заливает лимонным жаром, вода по-прежнему отражается в потолке, свет по-прежнему выбеливает корешки книг, и навигационная карта залива — на пенокартоне, наш дом отмечен черной кнопкой — по-прежнему висит возле лестницы, там, где лет тридцать тому назад отец прикрутил ее к стене».

www.group-telegram.com/hk/biggakniga.com/702

23.5K viewsJun 15, 2024 at 13:02

В литературоведческом автофикшене Кэтрин Смит All the Lives We Ever Lived/«Все прожитые нами жизни» прочла, что свадьба Вирджинии Стивен и Леонарда Вулфа проходила в настолько будничной и непраздничной обстановке, что в какой-то момент Ванесса, сестра Вирджинии, перебила клерка, регистрировавшего брак и спросила, можно ли ей, кстати, заодно поменять имя ребенку, на что клерк невозмутимо ответил: «По очереди, пожалуйста, по очереди».

Сам автофикшен оказался тематически довольно бугристым, что ли, и во многом заставил меня вспомнить о том, почему я скорее не люблю этот жанр: мой папа был алкоголик и святой человек, мама, тебе есть куда расти, однако оголенный до всего самого личного текст сбалансирован внимательным, безэмоциональным чтением вулфовского To the Lighthouse, в котором автор ищет следы горевания Вулф по рано ушедшей матери, пока сама она оплакивает отца, и удаленность чужого горя легко и без видимых стилистических усилий становится далью горизонта.

«Мы заменили сетку штакетником и обшили волнолом тиком, наняли садовника, починили дребезжавшие ставни, перекрасили комнаты на втором этаже в рыже-розовый, сливочный, синий. Таких изменений наберется еще с десяток (новая кухня, библиотека на месте бильярдной), но сказать по правде, при всех наших утратах и переменах, дом по-прежнему заливает лимонным жаром, вода по-прежнему отражается в потолке, свет по-прежнему выбеливает корешки книг, и навигационная карта залива — на пенокартоне, наш дом отмечен черной кнопкой — по-прежнему висит возле лестницы, там, где лет тридцать тому назад отец прикрутил ее к стене».

BY Толще твиттера