Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/bookswithklishin/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 ReadMe.txt | Telegram Webview: bookswithklishin/503 -
Сегодня для любого человека в России слово «Мальвина» означает одно и то же — девочку с голубыми волосами. Ну понятный культурный код: повесть красного графа Толстого (1936), затем миллионные тиражи, экранизации.
В оригинале Коллоди нет персонажа Мальвина (там добрая фея, что умерла от горя), но Алексей Толстой ее и не изобретал. Вообще его сказка про Буратино это не просто творческий перевод, это еще и множество отсылок «для своих», например:
— сцена, где Мальвина предлагает решить задачу про яблоки, повторяет фонвизинского «Недоросля»; — палиндром «А роза упала на лапу Азора» написан Фетом; — считается, в образах Буратино, Пьеро, Карабаса-Барабаса, Папы Карло и Джузеппе Толстой вывел знакомых ему из литературной и театральной тусовки его времени (называют имена и Блока, и Гумилева, и Станиславского, и Горького и т.д.);; — золотой ключик вообще взят с родового герба Толстых (там сабля и стрела продеты через золотой ключ).
Но все же почему Мальвина?
Классическое объяснение, которое вы найдете везде, включая «Википедию», таково: имя Мальвина пришло из поэм Оссиана — знаменитой мистификации конца XVIII века. Шотландский поэт Макферсон написал тогда эти «народные» песни как бы от имени легендарного кельтского барда III века.
Главные герои песен — собственно Оссиан, его отец Фингал (еще одно слово, которое любой образованный русский в XIX веке понял бы иначе чем сегодня, значение «подбитый глаз» появилось лишь после 1917 года), сын Оссиана Оскар и его возлюбленная Мальвина.
Имени Мальвина у кельтов не было, и Макферсон его просто придумал, как, например, и имя Фиона (привет фанатам Шрека).
Но в буквально оссиановском значении слово «Мальвина» почти не встречается в русской литературе XIX века. Например, его вставляет Жуковский в свой вольный перевод баллады Томаса Кемпбелла «Уллин и его дочь» , действие которой происходит во «вселенной» поэм Макферсона:
«Мое дитя, назад, назад! Прощенье! возвратись, Мальвина!» Но волны лишь в ответ шумят На зов отчаянный Уллина.
И у Полевого в 1833 году: «Мне досадно даже было, что Аркадиев идеал женщины не походил на Мальвин и Миньон». Миньона это героиня Гёте. И все.
Но этого очень мало. Буквально крупицы упоминаний в прозе и письмах. В поэзии действительно, кроме перевода Жуковского, можно найти упоминания Мальвины в оссиановском смысле у юного Пушкина (1814), у Батюшкова, Гнедича, Муравьева, но в небольшой промежуток в времени в 1800-е.
Дальше как отрезало. Почему?
У того же Пушкина в «Онегине» встречается слово «Мальвина»:
Сие глубокое творенье Завез кочующий купец Однажды к ним в уединенье И для Татьяны наконец Его с разрозненной Мальвиной Он уступил за три с полтиной, В придачу взяв еще за них Собранье басен площадных, Грамматику, две Петриады, Да Мармонтеля третий том.
Здесь «Мальвина» не оссиановская, а героиня романа мадам Коттен, популярной писательницы начала XIX века, позже забытой. Впрочем, в ее сюжете Мальвина едет в Шотландию, так что засчитаем тоже за отсылку.
А вот другое имя — Моина — в «Онегине» встречается дважды, например:
Онегин полетел к театру, Где каждый, вольностью дыша, Готов охлопать entrechat, Обшикать Федру, Клеопатру, Моину вызвать (для того, Чтоб только слышали его).
Моина — это та же Мальвина. Только из пьесы Озерова «Фингал» (1805), в которой он зачем-то заменил некоторые имена Макферсона. Это была ключевая женская роль для русского театра первой половина XIX века, включая домашние постановки.
Вот, например, у Герцена (1840): «Вечером мы читали на память отрывок из «Фингала» — она была Моина, я Фингал, с тех пор еще ни разу я не развертывал Озерова».
Это объясняет, почему Мальвина долго не упоминалась в России, ее подменил Моиной Озеров. А к началу XX века Мальвина постепенно вернулась — через немецкий романтизм — и как популярное женское имя (у Куприна, Фета, Салтыкова-Щедрина), и как героиня романсов. Оттуда ее и взял наш красный граф 1882 года рождения.
Сегодня для любого человека в России слово «Мальвина» означает одно и то же — девочку с голубыми волосами. Ну понятный культурный код: повесть красного графа Толстого (1936), затем миллионные тиражи, экранизации.
В оригинале Коллоди нет персонажа Мальвина (там добрая фея, что умерла от горя), но Алексей Толстой ее и не изобретал. Вообще его сказка про Буратино это не просто творческий перевод, это еще и множество отсылок «для своих», например:
— сцена, где Мальвина предлагает решить задачу про яблоки, повторяет фонвизинского «Недоросля»; — палиндром «А роза упала на лапу Азора» написан Фетом; — считается, в образах Буратино, Пьеро, Карабаса-Барабаса, Папы Карло и Джузеппе Толстой вывел знакомых ему из литературной и театральной тусовки его времени (называют имена и Блока, и Гумилева, и Станиславского, и Горького и т.д.);; — золотой ключик вообще взят с родового герба Толстых (там сабля и стрела продеты через золотой ключ).
Но все же почему Мальвина?
Классическое объяснение, которое вы найдете везде, включая «Википедию», таково: имя Мальвина пришло из поэм Оссиана — знаменитой мистификации конца XVIII века. Шотландский поэт Макферсон написал тогда эти «народные» песни как бы от имени легендарного кельтского барда III века.
Главные герои песен — собственно Оссиан, его отец Фингал (еще одно слово, которое любой образованный русский в XIX веке понял бы иначе чем сегодня, значение «подбитый глаз» появилось лишь после 1917 года), сын Оссиана Оскар и его возлюбленная Мальвина.
Имени Мальвина у кельтов не было, и Макферсон его просто придумал, как, например, и имя Фиона (привет фанатам Шрека).
Но в буквально оссиановском значении слово «Мальвина» почти не встречается в русской литературе XIX века. Например, его вставляет Жуковский в свой вольный перевод баллады Томаса Кемпбелла «Уллин и его дочь» , действие которой происходит во «вселенной» поэм Макферсона:
«Мое дитя, назад, назад! Прощенье! возвратись, Мальвина!» Но волны лишь в ответ шумят На зов отчаянный Уллина.
И у Полевого в 1833 году: «Мне досадно даже было, что Аркадиев идеал женщины не походил на Мальвин и Миньон». Миньона это героиня Гёте. И все.
Но этого очень мало. Буквально крупицы упоминаний в прозе и письмах. В поэзии действительно, кроме перевода Жуковского, можно найти упоминания Мальвины в оссиановском смысле у юного Пушкина (1814), у Батюшкова, Гнедича, Муравьева, но в небольшой промежуток в времени в 1800-е.
Дальше как отрезало. Почему?
У того же Пушкина в «Онегине» встречается слово «Мальвина»:
Сие глубокое творенье Завез кочующий купец Однажды к ним в уединенье И для Татьяны наконец Его с разрозненной Мальвиной Он уступил за три с полтиной, В придачу взяв еще за них Собранье басен площадных, Грамматику, две Петриады, Да Мармонтеля третий том.
Здесь «Мальвина» не оссиановская, а героиня романа мадам Коттен, популярной писательницы начала XIX века, позже забытой. Впрочем, в ее сюжете Мальвина едет в Шотландию, так что засчитаем тоже за отсылку.
А вот другое имя — Моина — в «Онегине» встречается дважды, например:
Онегин полетел к театру, Где каждый, вольностью дыша, Готов охлопать entrechat, Обшикать Федру, Клеопатру, Моину вызвать (для того, Чтоб только слышали его).
Моина — это та же Мальвина. Только из пьесы Озерова «Фингал» (1805), в которой он зачем-то заменил некоторые имена Макферсона. Это была ключевая женская роль для русского театра первой половина XIX века, включая домашние постановки.
Вот, например, у Герцена (1840): «Вечером мы читали на память отрывок из «Фингала» — она была Моина, я Фингал, с тех пор еще ни разу я не развертывал Озерова».
Это объясняет, почему Мальвина долго не упоминалась в России, ее подменил Моиной Озеров. А к началу XX века Мальвина постепенно вернулась — через немецкий романтизм — и как популярное женское имя (у Куприна, Фета, Салтыкова-Щедрина), и как героиня романсов. Оттуда ее и взял наш красный граф 1882 года рождения.
BY ReadMe.txt
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from hk
