Читаю "Доктора Живаго". Война, революция, незащищённость, крушение основ, не дай вам бог жить в эпоху перемен — боже, какое душеполезное чтение! Говорят, читателю необходимо ассоциировать себя с героем, чтобы пропускать повествование через себя, через свои субъективные фильтры. А тут ассоциируешь себя и свою жизнь последних пары лет с целой исторической эпохой — и как-то приободряешься, что ли. Начинаешь чувствовать себя частью истории, которая движется по спирали.
Но я не об этом хотела сказать. В книге есть эпизод, когда Юрий Живаго вместе с семьёй (женой, маленьким сыном, няней сына и тестем) уезжают из охваченной уличными боями революционной Москвы на Урал. Они едут в поезде несколько недель, их дороге отводится вся седьмая часть первой книги, несколько десятков страниц. Поезд переполнен, в пути они встречают разных людей, с которыми происходит много разных событий. Погода успевает поменяться от снежного бурана, который заблокировал пути, и их расчищали несколько дней всем поездом, до тёплой и даже по-летнему жаркой весны.
Но нигде, ни на одной странице, ни разу не упоминается маленький мальчик, сын Живаго, как будто они едут вовсе без него. Возможно ли, чтобы семья, которая едет несколько недель с ребёнком, пусть даже к этому ребенку приставлена няня, не замечала, не видела его? Зато замечала конвойного и набранных в трудармию бойцов, крестьянок, продающих деревенскую еду на станциях, а также ручьи, пригорки, равнины и прочие широкие среднерусские, а затем уральские пейзажи.
Автору совершенно не интересен мальчик, он не входит в поле авторского зрения, хотя любому родителю понятно, что дорога с ребёнком и дорога без ребёнка — это две разные дороги. Так и хочется сказать про пастернаковское описание переезда семьи: "Не верю!"
Это не единственный случай, где автор со своим повествованием обходится очень вольно, опуская, не обращая внимания на довольно значимые вещи, которые его в данный момент просто не интересуют.
Перед тем самым переездом на Урал Живаго в Москве заболевает тифом и две недели лежит в беспамятстве. В это время его навещает и всячески помогает семье его единокровный брат, которого Юрий Живаго никогда в жизни не видел. И когда доктор приходит в себя, жена ему рассказывает про брата и говорит: кстати, он рекомендовал нам на пару лет уехать куда-нибудь подальше из Москвы, пожить на земле, потому что грядёт страшный голод и в большом городе будет тяжело. Ну что, поехали? Да поехали, говорит Живаго, и они едут.
Ни удивления, ни желания встретиться с таинственным родственником, который, оказывается, помог ему в трудной ситуации, ничего. Какое-то абсолютно картонное сворачивание истории с братом на этом этапе.
В какой-то момент я поняла, что читать "Доктора Живаго" как роман, со всеми этими сюжетными прорехами — только портить себе удовольствие от книги. После очередной восхитительной метели (все ключевые события книги происходят в головокружительный снегопад) я поняла, что книгу эту стоит читать как стихотворение в прозе. Как поэму, где ужас и красота стихии (человеческой и природной), красота слов и ритма, которым история рассказывается, становятся важнее сюжетной стройности, психологизма и мотивации героев. Не встретиться с новоприобретённым братом после выздоровления? Да бог с ним. Зато посмотри, какая метель разыгралась в день отъезда.
Читаю "Доктора Живаго". Война, революция, незащищённость, крушение основ, не дай вам бог жить в эпоху перемен — боже, какое душеполезное чтение! Говорят, читателю необходимо ассоциировать себя с героем, чтобы пропускать повествование через себя, через свои субъективные фильтры. А тут ассоциируешь себя и свою жизнь последних пары лет с целой исторической эпохой — и как-то приободряешься, что ли. Начинаешь чувствовать себя частью истории, которая движется по спирали.
Но я не об этом хотела сказать. В книге есть эпизод, когда Юрий Живаго вместе с семьёй (женой, маленьким сыном, няней сына и тестем) уезжают из охваченной уличными боями революционной Москвы на Урал. Они едут в поезде несколько недель, их дороге отводится вся седьмая часть первой книги, несколько десятков страниц. Поезд переполнен, в пути они встречают разных людей, с которыми происходит много разных событий. Погода успевает поменяться от снежного бурана, который заблокировал пути, и их расчищали несколько дней всем поездом, до тёплой и даже по-летнему жаркой весны.
Но нигде, ни на одной странице, ни разу не упоминается маленький мальчик, сын Живаго, как будто они едут вовсе без него. Возможно ли, чтобы семья, которая едет несколько недель с ребёнком, пусть даже к этому ребенку приставлена няня, не замечала, не видела его? Зато замечала конвойного и набранных в трудармию бойцов, крестьянок, продающих деревенскую еду на станциях, а также ручьи, пригорки, равнины и прочие широкие среднерусские, а затем уральские пейзажи.
Автору совершенно не интересен мальчик, он не входит в поле авторского зрения, хотя любому родителю понятно, что дорога с ребёнком и дорога без ребёнка — это две разные дороги. Так и хочется сказать про пастернаковское описание переезда семьи: "Не верю!"
Это не единственный случай, где автор со своим повествованием обходится очень вольно, опуская, не обращая внимания на довольно значимые вещи, которые его в данный момент просто не интересуют.
Перед тем самым переездом на Урал Живаго в Москве заболевает тифом и две недели лежит в беспамятстве. В это время его навещает и всячески помогает семье его единокровный брат, которого Юрий Живаго никогда в жизни не видел. И когда доктор приходит в себя, жена ему рассказывает про брата и говорит: кстати, он рекомендовал нам на пару лет уехать куда-нибудь подальше из Москвы, пожить на земле, потому что грядёт страшный голод и в большом городе будет тяжело. Ну что, поехали? Да поехали, говорит Живаго, и они едут.
Ни удивления, ни желания встретиться с таинственным родственником, который, оказывается, помог ему в трудной ситуации, ничего. Какое-то абсолютно картонное сворачивание истории с братом на этом этапе.
В какой-то момент я поняла, что читать "Доктора Живаго" как роман, со всеми этими сюжетными прорехами — только портить себе удовольствие от книги. После очередной восхитительной метели (все ключевые события книги происходят в головокружительный снегопад) я поняла, что книгу эту стоит читать как стихотворение в прозе. Как поэму, где ужас и красота стихии (человеческой и природной), красота слов и ритма, которым история рассказывается, становятся важнее сюжетной стройности, психологизма и мотивации героев. Не встретиться с новоприобретённым братом после выздоровления? Да бог с ним. Зато посмотри, какая метель разыгралась в день отъезда.
BY Электронный дневник 👩🏫
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from hk
