118. Реализм и развлекательный контент
Пространство оккупировано зомби. Первая война Тараса завершена. Немногие выжившие уходят в подполье. Разные партизанские группы принимают разные формы борьбы. Кто-то пытается строить контрарагументы, кто-то ищет напряжение в аргументации, кто-то угрожает стримом, на котором аргумент разоблачения будет дезавуирован.
Одна группа уходит в радикалы-бомбисты. И подумывает над тем, чтобы принять антиреализм. Тогда аргумент Тарасенко — будет наименьшей из проблем.
Далее пишу чисто от себя. Не уверен, что всё это (в тех местах, где ещё не произошло погружение в Варп) хорошо согласуется с хендбуками, но внутренний смысл я постарался сохранить.
Семантический реализм — тезис, что любое утверждение либо истинно, либо ложно, независимо от наших познавательных способностей, условий проверки или контекста. Истина или ложь — это точное истинностное значение, которое можно определить в соответствии с независимой от нас реальностью. Факт о том, что (какая штуковина) является носителем истинностного значения тоже может быть установлен.
Онтологический реализм — тезис, что мир устроен определённым образом, и мы способны (по крайней мере, в принципе) узнать, как он устроен на самом деле. Эпистемологические ограничения преодолимы, и существует возможность описать реальность в её истинной структуре.
Семантический антиреализм — мы никакое утверждение не можем назвать истинным в каком-либо точном значении слова «истинный».
Онтологический антиреализм — мы никогда не сможем узнать как мир устроен на самом деле; мы согласны, что мир не какой угодно, а какой-то (далее выделенная курсивом формула будет называться тезисом Логинова), но он устроен так, что мы не узнаем какой.
Кроме антиреализма могут быть и другие нереализмы.
Онтологический сюрреализм — тезис Логинова принимается, но природа реальности настолько чужда нашим привычным категориям, что попытки описания неизбежно приводят к парадоксам и ощущении бессмысленности высказываний о ней. Сюрреализм — это утверждение, что возможная для человека система концептов слишком ограничена, чтобы адекватно представить реальность.
Семантический сюрреализм — истина и значение утверждений не поддаются окончательной систематизации, потому что структура языка и мышления вообще, даже близко не подходят для разметки реальности.
Онтологический ирреализм — идеалистическое утверждение, отрицающее, что мир существует независимо от нашего познания, концептуальных схем или языковых конструкций. Это не слишком амбициозный идеализм: познание и мышление это всё ещё часть мира, и могут быть проанализированы даже как результат работы «физического», но независимость существования чего-либо (любых штуковин) per se в отрыве от его познания отрицается. Тезис Логинова принимается.
Семантический ирреализм — утверждение, что значение утверждений и их истинность полностью зависят факторов контекста, причём сам язык — один из таких факторов. независимого стандарта истинности; все значения — это конструкты, существующие только внутри систем описания.
Следующий нереализм я посвящаю моей путеводной звезде в философии — Донне Харауэй.
Онтологический инфернореализм — реальность устроена так, что любая попытка её познания или взаимодействия с ней приводит к росту хаоса, страдания и познавательных парадоксов. Само существование является основой для когнитивной и экзистенциальной деградации. Под деградацией здесь понимается ухудшение положения дел с точки зрения агентов, способных оценить это ухудшение. Тезис Логинова принимается, но лучше бы не принимался. Мир не просто существует; он существует таким образом, чтобы каждый шаг агента делал его существование ещё более невыносимым. В мире видеоигры Quasimorph тезис онтологического инфернореализма истинен.
Семантический инфернореализм — любое утверждение о реальности неизбежно носит оттенок трагизма и ужаса. Если кажется, что высказывание не носит такой оттенок, вероятнее всего оно ложно. Язык — это ловушка, превращающая любое описательное предложение в источник парадоксов или страха.
Пространство оккупировано зомби. Первая война Тараса завершена. Немногие выжившие уходят в подполье. Разные партизанские группы принимают разные формы борьбы. Кто-то пытается строить контрарагументы, кто-то ищет напряжение в аргументации, кто-то угрожает стримом, на котором аргумент разоблачения будет дезавуирован.
Одна группа уходит в радикалы-бомбисты. И подумывает над тем, чтобы принять антиреализм. Тогда аргумент Тарасенко — будет наименьшей из проблем.
Далее пишу чисто от себя. Не уверен, что всё это (в тех местах, где ещё не произошло погружение в Варп) хорошо согласуется с хендбуками, но внутренний смысл я постарался сохранить.
Семантический реализм — тезис, что любое утверждение либо истинно, либо ложно, независимо от наших познавательных способностей, условий проверки или контекста. Истина или ложь — это точное истинностное значение, которое можно определить в соответствии с независимой от нас реальностью. Факт о том, что (какая штуковина) является носителем истинностного значения тоже может быть установлен.
Онтологический реализм — тезис, что мир устроен определённым образом, и мы способны (по крайней мере, в принципе) узнать, как он устроен на самом деле. Эпистемологические ограничения преодолимы, и существует возможность описать реальность в её истинной структуре.
Семантический антиреализм — мы никакое утверждение не можем назвать истинным в каком-либо точном значении слова «истинный».
Онтологический антиреализм — мы никогда не сможем узнать как мир устроен на самом деле; мы согласны, что мир не какой угодно, а какой-то (далее выделенная курсивом формула будет называться тезисом Логинова), но он устроен так, что мы не узнаем какой.
Кроме антиреализма могут быть и другие нереализмы.
Онтологический сюрреализм — тезис Логинова принимается, но природа реальности настолько чужда нашим привычным категориям, что попытки описания неизбежно приводят к парадоксам и ощущении бессмысленности высказываний о ней. Сюрреализм — это утверждение, что возможная для человека система концептов слишком ограничена, чтобы адекватно представить реальность.
Семантический сюрреализм — истина и значение утверждений не поддаются окончательной систематизации, потому что структура языка и мышления вообще, даже близко не подходят для разметки реальности.
Онтологический ирреализм — идеалистическое утверждение, отрицающее, что мир существует независимо от нашего познания, концептуальных схем или языковых конструкций. Это не слишком амбициозный идеализм: познание и мышление это всё ещё часть мира, и могут быть проанализированы даже как результат работы «физического», но независимость существования чего-либо (любых штуковин) per se в отрыве от его познания отрицается. Тезис Логинова принимается.
Семантический ирреализм — утверждение, что значение утверждений и их истинность полностью зависят факторов контекста, причём сам язык — один из таких факторов. независимого стандарта истинности; все значения — это конструкты, существующие только внутри систем описания.
Следующий нереализм я посвящаю моей путеводной звезде в философии — Донне Харауэй.
Онтологический инфернореализм — реальность устроена так, что любая попытка её познания или взаимодействия с ней приводит к росту хаоса, страдания и познавательных парадоксов. Само существование является основой для когнитивной и экзистенциальной деградации. Под деградацией здесь понимается ухудшение положения дел с точки зрения агентов, способных оценить это ухудшение. Тезис Логинова принимается, но лучше бы не принимался. Мир не просто существует; он существует таким образом, чтобы каждый шаг агента делал его существование ещё более невыносимым. В мире видеоигры Quasimorph тезис онтологического инфернореализма истинен.
Семантический инфернореализм — любое утверждение о реальности неизбежно носит оттенок трагизма и ужаса. Если кажется, что высказывание не носит такой оттенок, вероятнее всего оно ложно. Язык — это ловушка, превращающая любое описательное предложение в источник парадоксов или страха.
Следующий нереализм я посвящаю Нику Ланду, чьи труды я никогда не читал и не прочитаю.
Онтологический некрореализм — тезис Логинова принимается, но реальность статична и мертва. Любое движение, любое действие или изменение — это когнитивная иллюзия, которая скрывает от агента истинное положение дел. Всё уже завершено, и любое «существование» — это лишь тень от того, что было возможным для нашего мира, но никогда не стало действительным.
Семантический некрореализм — язык бессилен оживить реальность. Любое утверждение — это некролог, фиксация того, что уже потеряно. Даже если вы говорите «стол существует» и тыкаете в него пальцем, уже не факт, что это так. Момент умер. Истинностные значения определены, но всегда ретроспективны, как эпитафия на надгробии.
Следующий нереализм я посвящаю Полине Виноградовой, крайне способной и удивительно проницательной.
Онтологический абсурдореализм — тезис Логинова истинен, но мир настолько абсурден, что любое осмысленное утверждение о нём превращается в шутку, а каждая попытка понять — в фарс. Это обстоятельства — черта самой реальности, но её крайне трудно облечь в концептуальную форму из-за того, что это тоже будет стенд-ап. В отличие от нигилизма бессмысленность существования — это кредо для абсурдореализма. Так надо жить.
Семантический абсурдореализм — истинностные значения определены, но истинные высказывания всегда смешны. Что говоришь? Сознание есть? Самому-то не смешно? Любое утверждение о реальности одновременно и правильно, и нелепо (но не бессмысленно). Смысл не устраняется, а гипертрофируется. Содержательное высказывание — это анекдот. Анекдот — это маленький рассказ с неожиданным концом. Сам факт содержательного высказывания — это уже прикол.
Следующие два нереализма не поддерживают истинность тезиса Логинова.
Онтологический турбореализм — мир какой угодно, всё что существует - существует настолько интенсивно, что это нельзя даже назвать существованием в каком-то предшествующем смысле. Для турбореализма нужно определить существование как турбосуществование. Реальность перегружена событиями, объектами и их связями, которые проявляются на всех уровнях сразу. Онтологическая избыточность повсюду: вы сидите за столом, стол стоит перед вашим сидением, существуете и вы, и стол, и факт сидения, у всего этого множество свойств, каждая из этих штуковин обладает онтологической новизной по отношению к другим.
Семантический турбореализм — истинностные значения определены, но функция от высказываний к ним настолько многослойна и разветвлена условными операторами, что любое фиксированное утверждение неизбежно приводит только (и только) к правдоподобию определённого значения, но не к точно установленному значению. Только гипотетическая турбосистема турборепрезентаций (например, турбоязык) — система динамических и временнЫх утверждений — могла бы охватить все аспекты того как можно строить высказывания.
Онтологический гиперреализм — мир не просто реален, он гиперреален. Вещей и свойств нет. Есть только отношения, но они опрокинуты не только в трёхмерное пространство, но и во время по всем направлениям. Всё существует одновременно в бесконечном количестве степеней свободы. Это делает тезис Логинова неприменимым для утверждения онтологического гиперреализма — даже возможности здесь существуют, так как конституируются отношениями действительности.
Семантический гиперреализм — требует принятия онтологического гиперреализма с необходимостью, так как утверждения о реальности не описывают её, а являются частью этой гиперреальности. Истинностные значения не определены — можно было бы сказать, что это узлы гиперсети отношений, но изменения в этой сети постоянны и определены самой её структурой.
Если кто-то дожил до сюда, то, надеюсь, понял, что это ad absurdum в пользу того, что серьёзных альтернатив реализму нет.
Онтологический некрореализм — тезис Логинова принимается, но реальность статична и мертва. Любое движение, любое действие или изменение — это когнитивная иллюзия, которая скрывает от агента истинное положение дел. Всё уже завершено, и любое «существование» — это лишь тень от того, что было возможным для нашего мира, но никогда не стало действительным.
Семантический некрореализм — язык бессилен оживить реальность. Любое утверждение — это некролог, фиксация того, что уже потеряно. Даже если вы говорите «стол существует» и тыкаете в него пальцем, уже не факт, что это так. Момент умер. Истинностные значения определены, но всегда ретроспективны, как эпитафия на надгробии.
Следующий нереализм я посвящаю Полине Виноградовой, крайне способной и удивительно проницательной.
Онтологический абсурдореализм — тезис Логинова истинен, но мир настолько абсурден, что любое осмысленное утверждение о нём превращается в шутку, а каждая попытка понять — в фарс. Это обстоятельства — черта самой реальности, но её крайне трудно облечь в концептуальную форму из-за того, что это тоже будет стенд-ап. В отличие от нигилизма бессмысленность существования — это кредо для абсурдореализма. Так надо жить.
Семантический абсурдореализм — истинностные значения определены, но истинные высказывания всегда смешны. Что говоришь? Сознание есть? Самому-то не смешно? Любое утверждение о реальности одновременно и правильно, и нелепо (но не бессмысленно). Смысл не устраняется, а гипертрофируется. Содержательное высказывание — это анекдот. Анекдот — это маленький рассказ с неожиданным концом. Сам факт содержательного высказывания — это уже прикол.
Следующие два нереализма не поддерживают истинность тезиса Логинова.
Онтологический турбореализм — мир какой угодно, всё что существует - существует настолько интенсивно, что это нельзя даже назвать существованием в каком-то предшествующем смысле. Для турбореализма нужно определить существование как турбосуществование. Реальность перегружена событиями, объектами и их связями, которые проявляются на всех уровнях сразу. Онтологическая избыточность повсюду: вы сидите за столом, стол стоит перед вашим сидением, существуете и вы, и стол, и факт сидения, у всего этого множество свойств, каждая из этих штуковин обладает онтологической новизной по отношению к другим.
Семантический турбореализм — истинностные значения определены, но функция от высказываний к ним настолько многослойна и разветвлена условными операторами, что любое фиксированное утверждение неизбежно приводит только (и только) к правдоподобию определённого значения, но не к точно установленному значению. Только гипотетическая турбосистема турборепрезентаций (например, турбоязык) — система динамических и временнЫх утверждений — могла бы охватить все аспекты того как можно строить высказывания.
Онтологический гиперреализм — мир не просто реален, он гиперреален. Вещей и свойств нет. Есть только отношения, но они опрокинуты не только в трёхмерное пространство, но и во время по всем направлениям. Всё существует одновременно в бесконечном количестве степеней свободы. Это делает тезис Логинова неприменимым для утверждения онтологического гиперреализма — даже возможности здесь существуют, так как конституируются отношениями действительности.
Семантический гиперреализм — требует принятия онтологического гиперреализма с необходимостью, так как утверждения о реальности не описывают её, а являются частью этой гиперреальности. Истинностные значения не определены — можно было бы сказать, что это узлы гиперсети отношений, но изменения в этой сети постоянны и определены самой её структурой.
Если кто-то дожил до сюда, то, надеюсь, понял, что это ad absurdum в пользу того, что серьёзных альтернатив реализму нет.
119. Внезапно, ангелология
Я думаю, что ангелы супервентны на каузальной структуре мира. Причём на каузальной структуре мира вообще, не только физического. То есть ангелы супервентны даже на тех каузальных связях, которые обеспечивают соответствующее взаимодействие Бога и физического мира. Невозможно представить два мира с одинаковой каузальной структурой, но различных в отношении ангелов.
Ангелы — это каузальные узлы, которые появляются там где надо. Если Бог запускает новую каузальную цепочку, которая включает воздействие на мир такое, что в него включены ангелы, то сами ангелы не существуют независимо от этой цепочки.
Я думаю, что в физической части мира дело обстоит так, что каузальность реализуется какими-то физическими законами, а не наоборот. Поэтому я должен сказать, что не хотел бы думать будто существует ангел гравитации или ангел западного окна. Скорее всего существование ангелов обеспечивают только те части каузальной структуры мира, которые обеспечивают взаимодействие между Богом и физической частью мира.
Вся супервентностная эпистемология сохраняется. Например, если мы знаем всю каузальную структуру мира, включая Божественные действия, то мы можем в принципе определить свойства и поведение ангелов. Но мы не знаем всей каузальной структуры мира. Однако это позволяет объяснить почему ангелологические части Священного Предания могут быть значимы и что-то говорить о мире — их авторы могли кое-что знать о том как Бог и мир связаны каузально. Также супервентность с необходимостью влечёт невозможность обладания ангелами свойств, выходящих за рамки самой каузальной структуры. Это позволяет думать, что у ангелов нет свободы воли, чем они и отличаются от людей.
Я думаю, что ангелы супервентны на каузальной структуре мира. Причём на каузальной структуре мира вообще, не только физического. То есть ангелы супервентны даже на тех каузальных связях, которые обеспечивают соответствующее взаимодействие Бога и физического мира. Невозможно представить два мира с одинаковой каузальной структурой, но различных в отношении ангелов.
Ангелы — это каузальные узлы, которые появляются там где надо. Если Бог запускает новую каузальную цепочку, которая включает воздействие на мир такое, что в него включены ангелы, то сами ангелы не существуют независимо от этой цепочки.
Я думаю, что в физической части мира дело обстоит так, что каузальность реализуется какими-то физическими законами, а не наоборот. Поэтому я должен сказать, что не хотел бы думать будто существует ангел гравитации или ангел западного окна. Скорее всего существование ангелов обеспечивают только те части каузальной структуры мира, которые обеспечивают взаимодействие между Богом и физической частью мира.
Вся супервентностная эпистемология сохраняется. Например, если мы знаем всю каузальную структуру мира, включая Божественные действия, то мы можем в принципе определить свойства и поведение ангелов. Но мы не знаем всей каузальной структуры мира. Однако это позволяет объяснить почему ангелологические части Священного Предания могут быть значимы и что-то говорить о мире — их авторы могли кое-что знать о том как Бог и мир связаны каузально. Также супервентность с необходимостью влечёт невозможность обладания ангелами свойств, выходящих за рамки самой каузальной структуры. Это позволяет думать, что у ангелов нет свободы воли, чем они и отличаются от людей.
120. Подражание Эмили Дикинсон
Написано в ноябре 2024.
We trust the Sun to show the Day —
The Night — its native Shade —
But Truths between the Worlds collide —
Where Dreams and Waking fade —
And then again — the Sun fell through —
Its Light — a fragile Thread —
It split the Mind — it splintered Truth —
No one could raise the Dead —
The Spirit here — His Arrow flies —
You dodge — yet tire to evade —
The Sun, now shorn, its Chalice spills —
Of Ice — and poisoned Blade —
Обожаю Эмили Дикинсон, есть что-то в её творческом упорстве, что многие, кто мог бы творить, не могут в себе найти. А надо бы найти.
Написано в ноябре 2024.
We trust the Sun to show the Day —
The Night — its native Shade —
But Truths between the Worlds collide —
Where Dreams and Waking fade —
And then again — the Sun fell through —
Its Light — a fragile Thread —
It split the Mind — it splintered Truth —
No one could raise the Dead —
The Spirit here — His Arrow flies —
You dodge — yet tire to evade —
The Sun, now shorn, its Chalice spills —
Of Ice — and poisoned Blade —
Обожаю Эмили Дикинсон, есть что-то в её творческом упорстве, что многие, кто мог бы творить, не могут в себе найти. А надо бы найти.
121. Наибольшая академическая загадка
Если когда-нибудь я узнаю как отсюда извлечь год, который действительно нужно поставить в библиографическом списке и город, где находится издательство, я буду готов просто ко всему.
Причём все инструкции так обходят этот вопрос, будто тут всё понятно.
А людям непонятно!
Вот очень часто, разумные академические жители отвечают пропонентам всякой там телепатии: "Пишите научную статью! Вы ж буквально какой-то переворот совершаете. С руками оторвут". Обычно скепсис тут такой, что либо научный консерватизм будет препятствием для публикации переворота, либо без соответствующей академической аффиляции тебя вообще не станут рассматривать. Мол, ты кто? Открытие совершил? Иди отсдюда. Независимый исследователь, нашёлся.
Но я знаю точно. Есть ещё одна сверхзадача, которую тайные ложи учёных намеренно создают. Обфускация инструкций по составлению библиографического списка. Именно она поднимает порог вхождения до небес.
Если когда-нибудь я узнаю как отсюда извлечь год, который действительно нужно поставить в библиографическом списке и город, где находится издательство, я буду готов просто ко всему.
Причём все инструкции так обходят этот вопрос, будто тут всё понятно.
А людям непонятно!
Вот очень часто, разумные академические жители отвечают пропонентам всякой там телепатии: "Пишите научную статью! Вы ж буквально какой-то переворот совершаете. С руками оторвут". Обычно скепсис тут такой, что либо научный консерватизм будет препятствием для публикации переворота, либо без соответствующей академической аффиляции тебя вообще не станут рассматривать. Мол, ты кто? Открытие совершил? Иди отсдюда. Независимый исследователь, нашёлся.
Но я знаю точно. Есть ещё одна сверхзадача, которую тайные ложи учёных намеренно создают. Обфускация инструкций по составлению библиографического списка. Именно она поднимает порог вхождения до небес.
122. Осторожный тычок палочкой в неразорвавшуюся мину с Первой войны Тараса
В мире, где есть феноменальное сознание, способность населяющих его людей говорить о нём и знать о нём объясняется достаточно легко. Они знают о нём из откровения, а детали узнают через интроспекцию. В мире, где нет феноменального сознания, способность населяющих его зомби говорить о нём и знать о нём требует какого-то запредельно сложного иллюзионистского механизма. Что-то в когнитивной системе должно там багнуть, что-то должно репрезентироваться так или иначе, может быть даже закрепиться в культуре и т.д. и т.п.
Такой механизм кажется мне менее вероятным, чем сама феноменальность. Если уж взвешивать шансы, то вот вам довод в пользу того, что мы живём в мире Q+.
В мире, где есть феноменальное сознание, способность населяющих его людей говорить о нём и знать о нём объясняется достаточно легко. Они знают о нём из откровения, а детали узнают через интроспекцию. В мире, где нет феноменального сознания, способность населяющих его зомби говорить о нём и знать о нём требует какого-то запредельно сложного иллюзионистского механизма. Что-то в когнитивной системе должно там багнуть, что-то должно репрезентироваться так или иначе, может быть даже закрепиться в культуре и т.д. и т.п.
Такой механизм кажется мне менее вероятным, чем сама феноменальность. Если уж взвешивать шансы, то вот вам довод в пользу того, что мы живём в мире Q+.
123. Познавательная сложность
Поясню, что я имел ввиду.
Есть два мира pW и pqW. Мир pW состоит только из физических компонентов. Мир pqW состоит из физических и феноменальных компонентов. В мире pqW нет каких-то очень уж сложных механизмов в p-части, чтобы обеспечить такую сложную иллюзию как иллюзия феноменального сознания. В мире pW эти механизмы есть.
По классике, мы должны считать, что сам факт того, что в pW существуют вещи только одной базовой онтологической категории уже делает его проще двухкомпонентного мира. Даже если механизмы в p-части ну просто какие-то невероятно сложные. Типа как сложнейшие компьютеры с видеокамерами, датчиками газа, звукоснимателями и гироскопом сами собой выросли. От сырости.
Да, это так. По классике — да.
Однако что я хочу сказать. Степень объяснительной сложности в pW задирается куда-то в небеса. Мир pW требует чрезвычайно сложных объяснений, чтобы показать как возникает согласованная иллюзии феноменального сознания. Этот мир «объяснительно сложнее», чем pqW, где сознание есть «прост».
Конечно, я уже предвижу, что ответит дружище материалист. Он скажет, что сложность мира очевидна. И это не проблема, а вызов для познания. Заодно он скажет, что это я познавательный пессимист: ну скажу я, что есть Q, а дальше что? Объяснить через P его нельзя. И всё что ли? Сидеть с гордым видом на муравейнике?
Возражение хорошее. Я подумаю некоторое время.
Поясню, что я имел ввиду.
Есть два мира pW и pqW. Мир pW состоит только из физических компонентов. Мир pqW состоит из физических и феноменальных компонентов. В мире pqW нет каких-то очень уж сложных механизмов в p-части, чтобы обеспечить такую сложную иллюзию как иллюзия феноменального сознания. В мире pW эти механизмы есть.
По классике, мы должны считать, что сам факт того, что в pW существуют вещи только одной базовой онтологической категории уже делает его проще двухкомпонентного мира. Даже если механизмы в p-части ну просто какие-то невероятно сложные. Типа как сложнейшие компьютеры с видеокамерами, датчиками газа, звукоснимателями и гироскопом сами собой выросли. От сырости.
Да, это так. По классике — да.
Однако что я хочу сказать. Степень объяснительной сложности в pW задирается куда-то в небеса. Мир pW требует чрезвычайно сложных объяснений, чтобы показать как возникает согласованная иллюзии феноменального сознания. Этот мир «объяснительно сложнее», чем pqW, где сознание есть «прост».
Конечно, я уже предвижу, что ответит дружище материалист. Он скажет, что сложность мира очевидна. И это не проблема, а вызов для познания. Заодно он скажет, что это я познавательный пессимист: ну скажу я, что есть Q, а дальше что? Объяснить через P его нельзя. И всё что ли? Сидеть с гордым видом на муравейнике?
Возражение хорошее. Я подумаю некоторое время.
124. Аналогия с каузальностью
Прежде чем я отвечу воображаемому материалисту, чью реплику я сам подал в предыдущем сообщении и учту хорошие реплики в комментариях, проведу понятную аналогию.
Юм доказывал, из внешнего опыта мы знаем только регулярности в последовательности событий, но не каузальную связь между ними. Каузальность как нечто большее, чем регулярность, недоступна наблюдению. Даже зная все физические факты, логически возможно, что регулярности — лишь случайность. Причём мирового, блин, масштаба.
Мы верим в каузальность, чтобы избежать теории невероятных совпадений. Это — вывод к наилучшему объяснению. Логической необходимости здесь нет. Т.о. каузальность — гипотеза, а не факт того же рода, что и вера в существование физического мира.
Это хорошая аналогия для пары иллюзионизм/дуализм. Иллюзионизм буквально требует поверить в сложную, невероятную систему.
Дуализм проще: он объясняет, а не отрицает феноменальность. Главный же слой аналогии тут в том, что мы знаем о каузальности не на основании эмпирических свидетельств, а на основании доводов другого рода. Значит такие доводы в принципе работают.
Итак, рассуждение по аналогии: иллюзионизм напоминает позицию, отрицающую каузальность, мол, это сложная гипотеза, требующая внеэмпирических свидетелсьтв; дуализм, напротив, подобен признанию каузальности, мол, простой и интуитивно предпочтительный подход, допускающий реальность феноменальных фактов.
Прежде чем я отвечу воображаемому материалисту, чью реплику я сам подал в предыдущем сообщении и учту хорошие реплики в комментариях, проведу понятную аналогию.
Юм доказывал, из внешнего опыта мы знаем только регулярности в последовательности событий, но не каузальную связь между ними. Каузальность как нечто большее, чем регулярность, недоступна наблюдению. Даже зная все физические факты, логически возможно, что регулярности — лишь случайность. Причём мирового, блин, масштаба.
Мы верим в каузальность, чтобы избежать теории невероятных совпадений. Это — вывод к наилучшему объяснению. Логической необходимости здесь нет. Т.о. каузальность — гипотеза, а не факт того же рода, что и вера в существование физического мира.
Это хорошая аналогия для пары иллюзионизм/дуализм. Иллюзионизм буквально требует поверить в сложную, невероятную систему.
Дуализм проще: он объясняет, а не отрицает феноменальность. Главный же слой аналогии тут в том, что мы знаем о каузальности не на основании эмпирических свидетельств, а на основании доводов другого рода. Значит такие доводы в принципе работают.
Итак, рассуждение по аналогии: иллюзионизм напоминает позицию, отрицающую каузальность, мол, это сложная гипотеза, требующая внеэмпирических свидетелсьтв; дуализм, напротив, подобен признанию каузальности, мол, простой и интуитивно предпочтительный подход, допускающий реальность феноменальных фактов.
125. Понеслась душа по трубам
Во-первых, видео!!! Наконец-то. Смотрим. Тарас и Антон в Компьенском вагоне.
Во-вторых, Антон анонсировал свою статью в "Финиковом компоте". Если я правильно понимаю, мой небольшой очерк там тоже будет. Первая война Тараса закончилась лично для меня тем, что я стал считать, что зомби представимы и возможны. До этого я считал, что зомби не представимы, потому что ментальное прямым образом влияет на поведение. Соответственно, отмысливание от людей ментального модифицирует поведение зомби или же требует модификации физических компонентов актуального мира, что запрещено условиями мысленного эксперимента. Теперь же я считаю, что зомби представимы. И более того, возможность зомби прямо требуется, если вы утверждаете метафизическую независимость ментального и физического. Надеюсь, скоро всю эту зарубу (Royal Rumble) мы увидим.
А пока смотрим видео: https://www.group-telegram.com/anton_philosophy/447
Во-первых, видео!!! Наконец-то. Смотрим. Тарас и Антон в Компьенском вагоне.
Во-вторых, Антон анонсировал свою статью в "Финиковом компоте". Если я правильно понимаю, мой небольшой очерк там тоже будет. Первая война Тараса закончилась лично для меня тем, что я стал считать, что зомби представимы и возможны. До этого я считал, что зомби не представимы, потому что ментальное прямым образом влияет на поведение. Соответственно, отмысливание от людей ментального модифицирует поведение зомби или же требует модификации физических компонентов актуального мира, что запрещено условиями мысленного эксперимента. Теперь же я считаю, что зомби представимы. И более того, возможность зомби прямо требуется, если вы утверждаете метафизическую независимость ментального и физического. Надеюсь, скоро всю эту зарубу (Royal Rumble) мы увидим.
А пока смотрим видео: https://www.group-telegram.com/anton_philosophy/447
Telegram
Антон Кузнецов | Философ
Беседа о зомби с философом Тарасом Тарасенко получилась ого-го какой непростой. Да и ставки высоки - сознание или ложность материализма. Спасибо, что все это смотрите и слушаете!
Скоро битва зомби продолжится. Я написал статью «Физиклизм ложен без зомби.…
Скоро битва зомби продолжится. Я написал статью «Физиклизм ложен без зомби.…
126. Аргумент Лорна Малво — 1
Не даёт мне покоя моральная ветка дискуссии вокруг иллюзионизма. Здесь я кратко её описал. И попытался показать, что иллюзионизм не влечёт прямым образом каких-то ужасных моральных последствий, а вовсе даже наоборот. Тем не менее моя-то интуиция крайне сильна, а она такова, что раз иллюзионизм уравнивает онтологический статус людей и звёзд, то и моральный статус тоже. Да, я понимаю, что сам показал, что определённый класс физических систем может страдать. Но может тут и не заход в стиле Константина нужен был?
В книге Маркуса Габриэля «Я не есть мозг» (2015) есть такой фрагмент. Цитирую большой кусок.
В телесериале «Фарго» был наёмный убица-психопат Лорн Малво. Его играл Билли Боб Торнтон. По сюжету Малво задерживает узнавший его полицейский. Однако ещё до этого у Малво возникла хитрая идея представить себя на домашней интернет-страничке священником, соответственно, его быстро выпускают, так как полиция легковерно принимает представление прихода в Интернете за истинное. Когда Малво собирается покинуть полицейский участок, задержавший его полицейский, знающий о его настоящей личности, спрашивает, как такое поведение совместимо с человеческой совестью. Тогда Малво задаёт ему вопрос, почему люди способны различать так много оттенков зелёного. Полицейский растерян, но позже задаёт этот вопрос своей будущей жене. И она ему отвечает: наша цветовая палитра в зелёном спектре так сильно дифференцирована из-за того, что во времена, когда мы охотились в лесах, нам нужно было различать как своих естественных врагов, так и своих жертв в зарослях и густых лесах. Естественный отобор, таким образом, отобрал нашу специфическую палитру цветов, что, в общем-то, вполне верно. Без неё нашего биологического вида, вероятно, не было бы.
Однако Малво хочет своим ответом передать, что он охотник. Он хочет оправдать своё поведение указанием на то, что мы происходим от охотников и убийц, и его убийства представляют собой своего рода природную необходимость.
(Полицейского, кстати, играл сын Тома Хэнкса. И это худший актёр в сезоне. А сериал и правда отличный.)
Если попытаться из этого фрагмента напрямую извлечь интересующий меня аргумент, он будет очень слабым. Тут натуралистическая ошибка на натуралистической ошибке и натуралистической ошибкой погоняет. С добавлением иллюзионизма он выглядел бы примерно так:
(1) Если иллюзионизм верен, а мораль — адаптивный механизм, то моральные нормы служат решению исключительно эволюционных задач и не обладают ценностью сами по себе.
(2) В условиях естественного отбора поведение, обеспечивающее выживание и доминирование, является оправданным, ибо критерий оправдания — приспособленность.
(3) Есть условия, при которых жестокое поведение — это адаптивное поведение. Оно не может быть неправильным моральной точки зрения, при том что мораль лишена объективного основания.
(4) Значит, нет рационального основания считать жестокое поведение неправомерным, если оно соответствует эволюционным целям индивида.
Ну, тут ещё, конечно, надо заметить, что раз уж мы такие материалисты, то любые цели индивида — это эволюционные цели, но это и другие энтимемы должны быть тут понятны.
В таком виде аргумент Лорна Малво крайне слаб. Во-первых, моральный антиреализм это не то что прямо следует из материализма. Во-вторых, натуралистическая ошибка. В-третьих, даже если иллюзионизм верен, то «когнитивные структуры» (до чего докатился...) могут не только страдать, но и воспринимать мораль как нечто значимое. Однако, в чём суть. Это альтернативный путь моральной критики иллюзионизма. У меня есть идеи как улучшить аргумент Лорна Малво и тем самым показать реально плохое следствие — возможность выстроить неубиваемый аргумент в пользу таких моральных убеждений, которые иллюзионист не захотел бы принимать.
Я пытаюсь сейчас умещаться в рамки одного сообщения в Telegram, поэтому напишу продолжение чуть позже. Заодно подумаю ещё. И вы подумайте, если вам интересно.
Не даёт мне покоя моральная ветка дискуссии вокруг иллюзионизма. Здесь я кратко её описал. И попытался показать, что иллюзионизм не влечёт прямым образом каких-то ужасных моральных последствий, а вовсе даже наоборот. Тем не менее моя-то интуиция крайне сильна, а она такова, что раз иллюзионизм уравнивает онтологический статус людей и звёзд, то и моральный статус тоже. Да, я понимаю, что сам показал, что определённый класс физических систем может страдать. Но может тут и не заход в стиле Константина нужен был?
В книге Маркуса Габриэля «Я не есть мозг» (2015) есть такой фрагмент. Цитирую большой кусок.
В телесериале «Фарго» был наёмный убица-психопат Лорн Малво. Его играл Билли Боб Торнтон. По сюжету Малво задерживает узнавший его полицейский. Однако ещё до этого у Малво возникла хитрая идея представить себя на домашней интернет-страничке священником, соответственно, его быстро выпускают, так как полиция легковерно принимает представление прихода в Интернете за истинное. Когда Малво собирается покинуть полицейский участок, задержавший его полицейский, знающий о его настоящей личности, спрашивает, как такое поведение совместимо с человеческой совестью. Тогда Малво задаёт ему вопрос, почему люди способны различать так много оттенков зелёного. Полицейский растерян, но позже задаёт этот вопрос своей будущей жене. И она ему отвечает: наша цветовая палитра в зелёном спектре так сильно дифференцирована из-за того, что во времена, когда мы охотились в лесах, нам нужно было различать как своих естественных врагов, так и своих жертв в зарослях и густых лесах. Естественный отобор, таким образом, отобрал нашу специфическую палитру цветов, что, в общем-то, вполне верно. Без неё нашего биологического вида, вероятно, не было бы.
Однако Малво хочет своим ответом передать, что он охотник. Он хочет оправдать своё поведение указанием на то, что мы происходим от охотников и убийц, и его убийства представляют собой своего рода природную необходимость.
(Полицейского, кстати, играл сын Тома Хэнкса. И это худший актёр в сезоне. А сериал и правда отличный.)
Если попытаться из этого фрагмента напрямую извлечь интересующий меня аргумент, он будет очень слабым. Тут натуралистическая ошибка на натуралистической ошибке и натуралистической ошибкой погоняет. С добавлением иллюзионизма он выглядел бы примерно так:
(1) Если иллюзионизм верен, а мораль — адаптивный механизм, то моральные нормы служат решению исключительно эволюционных задач и не обладают ценностью сами по себе.
(2) В условиях естественного отбора поведение, обеспечивающее выживание и доминирование, является оправданным, ибо критерий оправдания — приспособленность.
(3) Есть условия, при которых жестокое поведение — это адаптивное поведение. Оно не может быть неправильным моральной точки зрения, при том что мораль лишена объективного основания.
(4) Значит, нет рационального основания считать жестокое поведение неправомерным, если оно соответствует эволюционным целям индивида.
Ну, тут ещё, конечно, надо заметить, что раз уж мы такие материалисты, то любые цели индивида — это эволюционные цели, но это и другие энтимемы должны быть тут понятны.
В таком виде аргумент Лорна Малво крайне слаб. Во-первых, моральный антиреализм это не то что прямо следует из материализма. Во-вторых, натуралистическая ошибка. В-третьих, даже если иллюзионизм верен, то «когнитивные структуры» (до чего докатился...) могут не только страдать, но и воспринимать мораль как нечто значимое. Однако, в чём суть. Это альтернативный путь моральной критики иллюзионизма. У меня есть идеи как улучшить аргумент Лорна Малво и тем самым показать реально плохое следствие — возможность выстроить неубиваемый аргумент в пользу таких моральных убеждений, которые иллюзионист не захотел бы принимать.
Я пытаюсь сейчас умещаться в рамки одного сообщения в Telegram, поэтому напишу продолжение чуть позже. Заодно подумаю ещё. И вы подумайте, если вам интересно.
127. Аргумент Лорна Малво — 2
Во-первых, я бы хотел, чтобы улучшенный аргумент всё ещё оставался бы аргументом Лорна Малво. Чтобы именно злодей вооружённый онтологическим и методологическим инструментарием иллюзионизма пришёл и сказал: «Вот видите? Учёные доказали, что есть только хищная обезьяна, а значит мне можно ...»
Во-вторых, что надо исправить и улучшить?
1) Нужно избавиться от натуралистической ошибки. В том как я интерпретировал аргумент Малво, я исходил из того, что эволюционные факты каким-то образом обосновывают мораль. То есть, морального осуждения поступки не заслуживают, если соответствуют эволюционным целям агента, ну а ему выпало хищником уродиться. Чтобы избежать этого, нужно переинтерпретировать аргумент так, чтобы понятие морали вообще было инструментом адаптации, а следовательно — иллюзорно в той же степени, что иллюзорно сознание.
2) Это поможет сделать осуждение действий Малво невозможным. То есть нужно показать, что любое осуждение будет опираться на адаптивные механизмы подобные жестокости самого Малво. Вы пытаетесь спастись от хищника и мимикирируете, быстро бежите, становитесь ядовитым или говорите о морали. Старый трюк моральных нигилистов, понимаю; но нужно показать, что если мы живём в Царстве Количества, где господствует эволюция, то у нас нет оснований считать, что мораль взялась откуда-то ещё.
3) Всё это поможет заранее нейтрализовать любую критику. Но этому нужно уделить особое место в аргументе — не должно быть возможности рационально осудить жестокое поведение вообще.
В итоге я могу предложить такое семишаговое рассуждение условного Лорна Малво, который стоя над дымящимся трупом говорит, что раз иллюзионизм, то …
1. Сознание — это когнитивная иллюзия. Единственный источник возникновения каких-либо когнитивных механизмов — эволюция. В процессе эволюции сохраняются признаки, которые помогают или которые не мешают. Иллюзия сознания, по всей видимости, каким-то образом максимизирует приспособленность, например, обеспечивая кооперацию, концептуальную разметку реальности для себя и тех с кем ты кооперируешься, а также контроль над окружением.
2. Короче говоря, дарвинизм верен. Моральные нормы — тоже результат естественного отбора. Нормы против жестокости адаптивны в одном контексте. Простой пример: внутри сообщества. Однако их нарушение в других контекстах может быть эволюционно обусловленным. Например, при борьбе с другими сообществами.
3. Правдоподобие морального антиреализма в таких условиях невероятно велико. Моральные нормы — это эволюционные конструкции. Нет других конструкций, кроме эволюционных, даже если их нам проще назвать когнитивными или культурными. Моральные нормы субъективны и изменчивы.
4. Моральные нормы таким образом иллюзорны и служат только приспособленности. Их соблюдение или нарушение оценивается только по эволюционной эффективности. Жестокое поведение способствующее одной только стратегической выгоде человека уже объяснимо (не оправдано! нзбегаем натуралистической ошибки) как обусловленное эволюционно. Не нужно даже вести себя жестоко чтобы выжить или добыть пищу. Достаточно — ради просто улучшения положения.
5. Как и способность различать оттенки зелёного, жестокое поведение просто продукт адаптации. Роль «охотника» — это просто одна из возможных ролей, закреплённых эволюцией.
6. Осуждение жестокого поведения на основании апелляции к любой моральной теории — это апелляция к иллюзии в той же степени, в какой я могу апеллировать к очевидности феноменального сознания. Сама эта очевидность — результат адаптации и отбора. И мораль тоже. Любые возражения Лорну Малво становятся просто выражением индивидуальных или культурных предпочтений. В каком-то смысле моральные возражения против Малво сами аморальны. Это какой-то особо заеловыгибистый шип с ядом.
7. В свете всего этого, действия Лорна Малво просто соответствуют его естественной роли охотника. Они просто не могут быть рационально осуждены в рамках иллюзионистской, неодарвинистской и антиреалистической системы.
Во-первых, я бы хотел, чтобы улучшенный аргумент всё ещё оставался бы аргументом Лорна Малво. Чтобы именно злодей вооружённый онтологическим и методологическим инструментарием иллюзионизма пришёл и сказал: «Вот видите? Учёные доказали, что есть только хищная обезьяна, а значит мне можно ...»
Во-вторых, что надо исправить и улучшить?
1) Нужно избавиться от натуралистической ошибки. В том как я интерпретировал аргумент Малво, я исходил из того, что эволюционные факты каким-то образом обосновывают мораль. То есть, морального осуждения поступки не заслуживают, если соответствуют эволюционным целям агента, ну а ему выпало хищником уродиться. Чтобы избежать этого, нужно переинтерпретировать аргумент так, чтобы понятие морали вообще было инструментом адаптации, а следовательно — иллюзорно в той же степени, что иллюзорно сознание.
2) Это поможет сделать осуждение действий Малво невозможным. То есть нужно показать, что любое осуждение будет опираться на адаптивные механизмы подобные жестокости самого Малво. Вы пытаетесь спастись от хищника и мимикирируете, быстро бежите, становитесь ядовитым или говорите о морали. Старый трюк моральных нигилистов, понимаю; но нужно показать, что если мы живём в Царстве Количества, где господствует эволюция, то у нас нет оснований считать, что мораль взялась откуда-то ещё.
3) Всё это поможет заранее нейтрализовать любую критику. Но этому нужно уделить особое место в аргументе — не должно быть возможности рационально осудить жестокое поведение вообще.
В итоге я могу предложить такое семишаговое рассуждение условного Лорна Малво, который стоя над дымящимся трупом говорит, что раз иллюзионизм, то …
1. Сознание — это когнитивная иллюзия. Единственный источник возникновения каких-либо когнитивных механизмов — эволюция. В процессе эволюции сохраняются признаки, которые помогают или которые не мешают. Иллюзия сознания, по всей видимости, каким-то образом максимизирует приспособленность, например, обеспечивая кооперацию, концептуальную разметку реальности для себя и тех с кем ты кооперируешься, а также контроль над окружением.
2. Короче говоря, дарвинизм верен. Моральные нормы — тоже результат естественного отбора. Нормы против жестокости адаптивны в одном контексте. Простой пример: внутри сообщества. Однако их нарушение в других контекстах может быть эволюционно обусловленным. Например, при борьбе с другими сообществами.
3. Правдоподобие морального антиреализма в таких условиях невероятно велико. Моральные нормы — это эволюционные конструкции. Нет других конструкций, кроме эволюционных, даже если их нам проще назвать когнитивными или культурными. Моральные нормы субъективны и изменчивы.
4. Моральные нормы таким образом иллюзорны и служат только приспособленности. Их соблюдение или нарушение оценивается только по эволюционной эффективности. Жестокое поведение способствующее одной только стратегической выгоде человека уже объяснимо (не оправдано! нзбегаем натуралистической ошибки) как обусловленное эволюционно. Не нужно даже вести себя жестоко чтобы выжить или добыть пищу. Достаточно — ради просто улучшения положения.
5. Как и способность различать оттенки зелёного, жестокое поведение просто продукт адаптации. Роль «охотника» — это просто одна из возможных ролей, закреплённых эволюцией.
6. Осуждение жестокого поведения на основании апелляции к любой моральной теории — это апелляция к иллюзии в той же степени, в какой я могу апеллировать к очевидности феноменального сознания. Сама эта очевидность — результат адаптации и отбора. И мораль тоже. Любые возражения Лорну Малво становятся просто выражением индивидуальных или культурных предпочтений. В каком-то смысле моральные возражения против Малво сами аморальны. Это какой-то особо заеловыгибистый шип с ядом.
7. В свете всего этого, действия Лорна Малво просто соответствуют его естественной роли охотника. Они просто не могут быть рационально осуждены в рамках иллюзионистской, неодарвинистской и антиреалистической системы.
Однако я должен что-то сделать с этим. Кажется, что это не сложно. Можно рассматривать это рассуждение как сведение к абсурду. В самом деле: если мы должны минимизировать страдания всех, кто способен страдать, то нам нужно просто прямо сейчас всем стать веганами (это как минимум), но мир устроен не так и работает иначе. Именно потому, что тут действует эволюция и больше ничего.
Я особо моральной философией не занимаюсь, но надеюсь идея ясна.
Я особо моральной философией не занимаюсь, но надеюсь идея ясна.
128. Аргумент против каузальной замкнутости физического
Главный аргумент против каузальной замкнутости физического состоит в том, что нет хороших аргументов в пользу каузальной замкнутости физического.
Главный аргумент против каузальной замкнутости физического состоит в том, что нет хороших аргументов в пользу каузальной замкнутости физического.
129. Внезапно, посвящение Нагелю
Каково это быть летучей мышью?
С земли не видно было крыльев в вышине,
Лишь шорох пробежал по тишине,
Да тени, пробираясь в тёмный сад,
Шептали: «Как постичь мне её взгляд?»
И замерло созвездие в окне.
В её душе есть сплав — в нём звук и свет,
Там звук, как отблеск, оставляет след.
Остаться ей — без разума, без слов,
В потоке квалиа, в мерцаньи снов,
Там, где за гранью ночи сон, как смерть.
Но знать предел — загадка без пути.
Кто чувствует — без крыльев полетит.
Ведь в этом что-то есть: сигнал, как смех.
Я думал, что не слышу, но успех —
Смотреть иначе. Ты бы смог? Молчи.
Каково это быть летучей мышью?
С земли не видно было крыльев в вышине,
Лишь шорох пробежал по тишине,
Да тени, пробираясь в тёмный сад,
Шептали: «Как постичь мне её взгляд?»
И замерло созвездие в окне.
В её душе есть сплав — в нём звук и свет,
Там звук, как отблеск, оставляет след.
Остаться ей — без разума, без слов,
В потоке квалиа, в мерцаньи снов,
Там, где за гранью ночи сон, как смерть.
Но знать предел — загадка без пути.
Кто чувствует — без крыльев полетит.
Ведь в этом что-то есть: сигнал, как смех.
Я думал, что не слышу, но успех —
Смотреть иначе. Ты бы смог? Молчи.
130. Проблема зла и мистерианство
Проблема зла решаема. Скорее всего она имеет очень простое, в смысле понятности, решение. Однако по какой-то причине мы не можем её решить.
Мы можем быть когнитивно замкнуты от решения проблемы зла. В мире есть E*-свойства, знание которых сделает полностью совместимым существование всеблагого Бога и наличие зла в мире. Но эти свойства, по божественному установлению, закрыты от того, чтобы мы могли их познать.
Возможно, мы отрезаны от этих свойств для того, чтобы можно было реализовать божественную сокрытость.
Но это не точно.
Проблема зла решаема. Скорее всего она имеет очень простое, в смысле понятности, решение. Однако по какой-то причине мы не можем её решить.
Мы можем быть когнитивно замкнуты от решения проблемы зла. В мире есть E*-свойства, знание которых сделает полностью совместимым существование всеблагого Бога и наличие зла в мире. Но эти свойства, по божественному установлению, закрыты от того, чтобы мы могли их познать.
Возможно, мы отрезаны от этих свойств для того, чтобы можно было реализовать божественную сокрытость.
Но это не точно.
131. Приключения доски в одной аудитори
Завершились семинары по дисциплине Философия Сознания Новейшие Тенденции. Вёл второй и последний раз. В том году была замечательная группа, но в ней было всего четыре человека. А в этом году в группе было чуть меньше 20 человек. Тоже отличная группа.
Для меня этот семестр был очень полезный. Я подобрал очень много совершенно новых формулировок для старых тем. Коллеги читали все тексты, что я задавал, обсуждение было невероятно полезным.
Ну и фотки доски с разных семинаров. В хронологическом порядке. Доске было тяжелее всех.
За фотки спасибо Любови Лялиной.
Завершились семинары по дисциплине Философия Сознания Новейшие Тенденции. Вёл второй и последний раз. В том году была замечательная группа, но в ней было всего четыре человека. А в этом году в группе было чуть меньше 20 человек. Тоже отличная группа.
Для меня этот семестр был очень полезный. Я подобрал очень много совершенно новых формулировок для старых тем. Коллеги читали все тексты, что я задавал, обсуждение было невероятно полезным.
Ну и фотки доски с разных семинаров. В хронологическом порядке. Доске было тяжелее всех.
За фотки спасибо Любови Лялиной.