Исследований про русский рок, и про его музыкальную, и тем более про его текстовую составляющую, существует немало, а поп-музыка этим похвастаться пока не может, так что «Песни ни о чем?» Дарьи Журковой бесконечно важны уже поэтому. Статья о «Старых песнях о главном», которой я восхищался весной, стала одной из глав книги, как и журковский текст про клипы из «Новой критики». Другое дело, что, собранные под одной шапкой в большом количестве, этитексты вызывают скорее противоречивые ощущения. До многого хочется докопаться. Главы про «Голубой огонёк» и «Кабачок “13 стульев”» интересные, и понятно, что речь о генезисе попсы, но не многовато ли про 1960-1970-е в книге о поп-музыке 1980-1990-х? Или мелкие, но коробящие меня косяки: ну не был «Восток» «группой, в лучшем случае исполняющей написанные кем-то песни». Да и допустима ли в исследовании оценочность, даже если исследуешь попсу?! С другой стороны, не так много книг на эту тему, чтобы мы спорили, по «правилам» ли они написаны. Как будто мы знаем эти правила.
Исследований про русский рок, и про его музыкальную, и тем более про его текстовую составляющую, существует немало, а поп-музыка этим похвастаться пока не может, так что «Песни ни о чем?» Дарьи Журковой бесконечно важны уже поэтому. Статья о «Старых песнях о главном», которой я восхищался весной, стала одной из глав книги, как и журковский текст про клипы из «Новой критики». Другое дело, что, собранные под одной шапкой в большом количестве, этитексты вызывают скорее противоречивые ощущения. До многого хочется докопаться. Главы про «Голубой огонёк» и «Кабачок “13 стульев”» интересные, и понятно, что речь о генезисе попсы, но не многовато ли про 1960-1970-е в книге о поп-музыке 1980-1990-х? Или мелкие, но коробящие меня косяки: ну не был «Восток» «группой, в лучшем случае исполняющей написанные кем-то песни». Да и допустима ли в исследовании оценочность, даже если исследуешь попсу?! С другой стороны, не так много книг на эту тему, чтобы мы спорили, по «правилам» ли они написаны. Как будто мы знаем эти правила.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. He adds: "Telegram has become my primary news source." At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from hk
