«Однажды в Голливуде», «первый роман Квентина Тарантино» — это не новеллизация одноименного фильма, а самостоятельное произведение. Герои те же, да, да только в книге иначе расставлены акценты: главный герой — сам кинематограф. Ключевая для кино сцена «Рик и Клифф против “Семьи” Мэнсона» остается за кадром и во флешфорварде (опять нелинейный нарратив) упоминается вскользь как уже случившееся: события происходят за полгода до. Романная форма позволяет раскрыть внутренний мир героев, о каждом мы узнаём больше, чем знали из кино. Клифф Бут обожал смотреть иностранные фильмы с английскими субтитрами («Чувствовал себя умнее. Ему нравилось расширять кругозор»), а у Рика Далтона было недиагностированное биполярное аффективное расстройство, плохо изученная в то время болезнь, и «единственным способом самолечения служил алкоголь». Шэрон Тейт, Чарли Мэнсон, Брюс Ли, Роман Полански — все живые и харАктерные, и легко позабыть, что это альтернативнаяистория. В которой Тарантино находит место и самому себе, причем дважды.
«Однажды в Голливуде», «первый роман Квентина Тарантино» — это не новеллизация одноименного фильма, а самостоятельное произведение. Герои те же, да, да только в книге иначе расставлены акценты: главный герой — сам кинематограф. Ключевая для кино сцена «Рик и Клифф против “Семьи” Мэнсона» остается за кадром и во флешфорварде (опять нелинейный нарратив) упоминается вскользь как уже случившееся: события происходят за полгода до. Романная форма позволяет раскрыть внутренний мир героев, о каждом мы узнаём больше, чем знали из кино. Клифф Бут обожал смотреть иностранные фильмы с английскими субтитрами («Чувствовал себя умнее. Ему нравилось расширять кругозор»), а у Рика Далтона было недиагностированное биполярное аффективное расстройство, плохо изученная в то время болезнь, и «единственным способом самолечения служил алкоголь». Шэрон Тейт, Чарли Мэнсон, Брюс Ли, Роман Полански — все живые и харАктерные, и легко позабыть, что это альтернативнаяистория. В которой Тарантино находит место и самому себе, причем дважды.
Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war.
from hk
