«Край земли» Майкла Каннингема издали на русском явно для тех, кто соскучился по его текстам (обожаю «Часы» и «Избранные дни»). Шесть романов и сборник новелл переведены, а больше он ничего пока не написал — только этот путеводитель по городку в Новой Англии на мысе Кейп-Код, вышедший аж в 2002 году. Нон-фикшн Каннингема напоминает, за что мы любим его художественную прозу: пишет он замечательно, но лучше всего у него удаются истории людей и о людях — в них у него остро чувствуется жизнь со всеми плюсами и минусами. Дома, бары, дюны, пляжи, улицы, океан, природа — спасибо, красиво, но город по-настоящему оживает лишь при описании горожан. Не из-за того, что провинстаунцы те еще эксцентрики (моя любимица — девушка Радиодочка, которая сообщала прохожим «новости, поступавшие прямиком ей в голову»); просто Каннингем же так рассказывает про них, что сразу хочется стать всем им соседом. Тем более, в его Провинстауне, судя по всему, довольно мило. Только скорее бы уже автор свой седьмой роман дописал, невозможно же.
«Край земли» Майкла Каннингема издали на русском явно для тех, кто соскучился по его текстам (обожаю «Часы» и «Избранные дни»). Шесть романов и сборник новелл переведены, а больше он ничего пока не написал — только этот путеводитель по городку в Новой Англии на мысе Кейп-Код, вышедший аж в 2002 году. Нон-фикшн Каннингема напоминает, за что мы любим его художественную прозу: пишет он замечательно, но лучше всего у него удаются истории людей и о людях — в них у него остро чувствуется жизнь со всеми плюсами и минусами. Дома, бары, дюны, пляжи, улицы, океан, природа — спасибо, красиво, но город по-настоящему оживает лишь при описании горожан. Не из-за того, что провинстаунцы те еще эксцентрики (моя любимица — девушка Радиодочка, которая сообщала прохожим «новости, поступавшие прямиком ей в голову»); просто Каннингем же так рассказывает про них, что сразу хочется стать всем им соседом. Тем более, в его Провинстауне, судя по всему, довольно мило. Только скорее бы уже автор свой седьмой роман дописал, невозможно же.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from hk
