Notice: file_put_contents(): Write of 14587 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 ашдщдщпштщаа | Telegram Webview: fllgnff/907 -
Мама, конечно, в восторге от шума вокруг выпускного. В среду она берет два часа отгула, чтобы заехать за мной в школу.
— Запрыгивай. Мы едем выбирать тебе платье.
— Это обязательно?
— Да, солнышко. Ведь ты идешь на ба-ал. — Она произносит это слово так, будто в нем два слога. — Я жду не дождусь.
Иногда мне кажется, что мы с разных планет. Неприятно осознавать это, но, учись мы с мамой в школе в одно время, вряд ли были бы подругами. Она не стерва, скорее чем-то похожа на Эбби: принимает участие в каждом спектакле, отжигает на каждой вечеринке, отлично учится. У нее всегда был парень; обычно кто-то из футболистов с кубиками на животе. Иногда она переключалась на ботаников или музыкантов, как мой отец, который любил курить травку. Говорят, травка влияет на потенцию, но, очевидно, это не его случай.
— Знаешь, когда мы в прошлый раз покупали платья, ты еще была у меня внутри.
— Смешно.
— Маленький эмбрионыш выпускницы.
— Фу!
— Это мило. Ты такая красивая. — Она въезжает на парковку торгового центра и останавливается недалеко от лифта. То, как она находит свободные парковочные места, — чистой воды магия. Или суперспособность. — У тебя даже есть пара на вечер!
— Ага. Гаррет.
— Но он же такой миленький. — Она улыбается. — Приехали. Где здесь выходные костюмы?
Большие торговые центры похожи на закусочные: тоже невозможно сосредоточиться, и слишком много всего в «меню». Меня утомляет сама необходимость тут находиться. Мама тем временем останавливается у эскалатора, изучая карту.
— Нам наверх. — Я иду за ней на ступеньки. — Что сейчас носят? Когда я училась в старших классах, были популярны платья в пол, но, кажется, в наши дни это не в моде.
— Не в моде? — нервно сглатываю я.
— Или это про встречи выпускников речь шла? Не помню. Ага, вот сюда.
Платья, ряд за рядом. За всю свою жизнь не видела столько сатина. Все кругом яркое, усыпанное блестками и без бретелей. У меня в гардеробе нет ничего похожего. Ничего, в чем можно было бы пойти на выпускной. С тех пор как мы вышли из возраста бар-мицвы, я не разу не была на вечеринке. И всегда считала, что ничего не потеряла, потому что эти платья ужасны, а выпускной — глупость.
Вот только сейчас мне так не кажется.
Осознание этого заставляет меня содрогнуться, но на самом деле я жду выпускного. Хочу, чтобы у меня были платье, лимузин и прочее. Больно думать о том, что меня может там не быть. О том, что я могу провести этот вечер дома в пижаме, листая инстаграм или снэпчат, наблюдая за происходящим через социальные сети, понимая, как мало по мне там скучают.
Мама лавирует между вешалками, потирая пальцами ткань и проверяя бирки с размерами.
— Вот эти классные, Лиа! Я смотрю «двойки».
— Шутишь?
— Это означает комплект из юбки и топа. Необычно. Мне нравится. — Она качает головой. — Не делай такое лицо.
Я провожу по одному из них рукой: искусно расшитый лиф, объемная юбка из тафты. Худшее платье в мире — и одновременно великолепная. Ткань такая приятная, что я никак не могу перестать ее поглаживать.
Пускай это глупо, но я всегда мечтала, чтобы все было как в дурацком фильме для подростков. Быть на месте той тощей ботанички, которая спускается по лестнице в алом платье. Или Гермионы на Святочном балу. Или Сэнди из «Бриолина», когда в финале она появляется в обтягивающих брюках.
Хочу удивить всех. Хочу, чтобы все, кто мне когда-то нравился, пожалели об упущенном шансе.
— Оно милое. — Мама говорит осторожно и не глядя на меня, будто перед ней дикая лань, которую нельзя спугнуть. Бесит.
— Вот и нет.
— Может, примеришь? Что мы теряем?
Кроме моего чувства собственного достоинства? И безупречной репутации девушки, которая за восемнадцать лет ни разу не надела безобразно-вызывающего платья.
Мама, конечно, в восторге от шума вокруг выпускного. В среду она берет два часа отгула, чтобы заехать за мной в школу.
— Запрыгивай. Мы едем выбирать тебе платье.
— Это обязательно?
— Да, солнышко. Ведь ты идешь на ба-ал. — Она произносит это слово так, будто в нем два слога. — Я жду не дождусь.
Иногда мне кажется, что мы с разных планет. Неприятно осознавать это, но, учись мы с мамой в школе в одно время, вряд ли были бы подругами. Она не стерва, скорее чем-то похожа на Эбби: принимает участие в каждом спектакле, отжигает на каждой вечеринке, отлично учится. У нее всегда был парень; обычно кто-то из футболистов с кубиками на животе. Иногда она переключалась на ботаников или музыкантов, как мой отец, который любил курить травку. Говорят, травка влияет на потенцию, но, очевидно, это не его случай.
— Знаешь, когда мы в прошлый раз покупали платья, ты еще была у меня внутри.
— Смешно.
— Маленький эмбрионыш выпускницы.
— Фу!
— Это мило. Ты такая красивая. — Она въезжает на парковку торгового центра и останавливается недалеко от лифта. То, как она находит свободные парковочные места, — чистой воды магия. Или суперспособность. — У тебя даже есть пара на вечер!
— Ага. Гаррет.
— Но он же такой миленький. — Она улыбается. — Приехали. Где здесь выходные костюмы?
Большие торговые центры похожи на закусочные: тоже невозможно сосредоточиться, и слишком много всего в «меню». Меня утомляет сама необходимость тут находиться. Мама тем временем останавливается у эскалатора, изучая карту.
— Нам наверх. — Я иду за ней на ступеньки. — Что сейчас носят? Когда я училась в старших классах, были популярны платья в пол, но, кажется, в наши дни это не в моде.
— Не в моде? — нервно сглатываю я.
— Или это про встречи выпускников речь шла? Не помню. Ага, вот сюда.
Платья, ряд за рядом. За всю свою жизнь не видела столько сатина. Все кругом яркое, усыпанное блестками и без бретелей. У меня в гардеробе нет ничего похожего. Ничего, в чем можно было бы пойти на выпускной. С тех пор как мы вышли из возраста бар-мицвы, я не разу не была на вечеринке. И всегда считала, что ничего не потеряла, потому что эти платья ужасны, а выпускной — глупость.
Вот только сейчас мне так не кажется.
Осознание этого заставляет меня содрогнуться, но на самом деле я жду выпускного. Хочу, чтобы у меня были платье, лимузин и прочее. Больно думать о том, что меня может там не быть. О том, что я могу провести этот вечер дома в пижаме, листая инстаграм или снэпчат, наблюдая за происходящим через социальные сети, понимая, как мало по мне там скучают.
Мама лавирует между вешалками, потирая пальцами ткань и проверяя бирки с размерами.
— Вот эти классные, Лиа! Я смотрю «двойки».
— Шутишь?
— Это означает комплект из юбки и топа. Необычно. Мне нравится. — Она качает головой. — Не делай такое лицо.
Я провожу по одному из них рукой: искусно расшитый лиф, объемная юбка из тафты. Худшее платье в мире — и одновременно великолепная. Ткань такая приятная, что я никак не могу перестать ее поглаживать.
Пускай это глупо, но я всегда мечтала, чтобы все было как в дурацком фильме для подростков. Быть на месте той тощей ботанички, которая спускается по лестнице в алом платье. Или Гермионы на Святочном балу. Или Сэнди из «Бриолина», когда в финале она появляется в обтягивающих брюках.
Хочу удивить всех. Хочу, чтобы все, кто мне когда-то нравился, пожалели об упущенном шансе.
— Оно милое. — Мама говорит осторожно и не глядя на меня, будто перед ней дикая лань, которую нельзя спугнуть. Бесит.
— Вот и нет.
— Может, примеришь? Что мы теряем?
Кроме моего чувства собственного достоинства? И безупречной репутации девушки, которая за восемнадцать лет ни разу не надела безобразно-вызывающего платья.
'Wild West' Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from hk
