Украина - уникальная страна: живые не могут из неё выехать, мёртвые - в неё въехать.

«Земля наша велика и обильна, а ПОРЯДКА в ней нет»

Неправильный перевод одного летописного слова может кардинальным образом исказить понимание национальной истории.

Ошибки при переводе «Повести временных лет» вообще говоря не редкость. Например, один историк XIX века, встретив в летописи выражение, что половцы окружили город, «аки борове» — недрогнувшей рукой написал: половцы встали под городом, как свиньи. Между тем летописец хотел сказать всего лишь, что половцев было так много, как деревьев в густом бору.

Это, конечно, всего лишь забавный казус. Но есть пример гораздо более печальный, потому что ошибка, о которой сейчас пойдет речь, прочно укоренилась в головах наших соотечественников.

В самом начале летописи помещен рассказ о призвании варягов. Новгородцы, передравшись между собой, наконец решили положить конец усобице и поискать себе князя за морем. Новгородские послы отправились к трем братьям-варягам — Рюрику, Трувору и Синеусу и сказали им слова, известные любому россиянину: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; приходите княжить и володети нами».

Вот в этом слове «наряд» и кроется подвох.

Историки и филологи столетиями переводили выражение «нет наряда» как «нет порядка». В связи с этим большинство россиян до сих пор пребывает в уверенности, что новгородские послы заявили, будто в Русской земле царит бардак. Из собственной филологической ошибки создали целую национальную психологию или, если угодно, историософию. Мол, мы спокон веку были разгильдяями, которые не могут навести порядок в собственной земле; наша история началась с признания этого прискорбного факта — ну и так далее, вплоть до необходимости обращаться за наведением порядка к чужому дяде – у самих-то все равно ничего не получится.

Но пора, наконец, научиться правильно читать собственную летопись. «Наряд» в древнерусском языке означал то же, что «управление». «Нарядником» был тот, кто стоял «на ряде», то есть был во главе. Стало быть, слова новгородских послов означали только то, что в Русской земле на данный момент нет князя, княжеской власти. А отсутствие князя и отсутствие порядка, согласимся, далеко не одно и то же...

Не верьте писателям, фимиамы курящим!

На одной литературной вечеринке Корней Иванович Чуковский познакомился с писательницей Евдокией Нагродской, автором нашумевшего романа «Гнев Диониса».

У Нагродской, кроме того, была громкая родословная: она была дочерью Авдотьи Панаевой, гражданской жены поэта Некрасова. В наследство ей досталась рукописная тетрадь Некрасова, чрезвычайно заинтересовавшая Чуковского, который многие годы исследовал творчество великого поэта. Корней Иванович решил раздобыть драгоценную рукопись, для чего договорился с Нагродской о встрече у нее на квартире. Однако, не надеясь уломать писательницу своими силами, он приехал к ней с друзьями: Эмилем Кротким и Исааком Бабелем.

Первым был брошен в бой Эмиль Кроткий. Он долго разглагольствовал о том, каким сокровищем владеет Нагродская, какую огромную важность представляет для потомства каждая некрасовская строчка. Нагродская слушала его с полным равнодушием, и тогда Чуковский двинул в дело Бабеля. Тот подошел к Нагродской и внушительно произнес:
— Позвольте, Евдокия Аполлоновна, поговорить с вами интимно. Наедине.

Они ушли в другую комнату и оставались там бесконечно долго. Наконец, в дверях появился раскрасневшийся и вспотевший Бабель. Подмышкой у него была заветная черная тетрадь. Когда взволнованный Чуковский писал Нагродской расписку, руки его дрожали.

По дороге домой Корней Иванович, конечно, попросил Бабеля рассказать, каким волшебным заклинанием он убедил Нагродскую расстаться с ее сокровищем.

— Я говорил с ней не о Некрасове, я говорил о ее романе «Гнев Диониса», — ответил Бабель. — Я сказал, что она для меня выше Флобера и Гюисманса, и что я сам нахожусь под ее влиянием. «Зачем вам какие-то пожелтелые архивные документы, если вы владеете настоящим и будущим?! Вы сами не знаете, как вы талантливы!» — сказал я ей.
— Но ведь «Гнев Диониса» — бездарный роман! — горячо возразил Чуковский.
— Не знаю, не читал, — ответил Бабель.

Ливонская война
Худ. О.А.Коробова

Продолжаю знакомить вас с моими произведениями.

Очерк Сергея Цветкова «Ливонская война» посвящён одному из ключевых эпизодов русской истории XVI века — Ливонской войне (1558–1583), которая стала важным этапом в борьбе России за выход к Балтийскому морю. Автор подробно анализирует причины, ход и последствия конфликта, рассматривая его в контексте внешнеполитических амбиций Ивана IV Грозного, а также сложных взаимоотношений с Ливонским орденом, Польско-Литовским
государством и Швецией. Цветков раскрывает стратегические и политические аспекты войны, подчёркивая её влияние на внутреннее развитие России и её позиционирование на международной арене. Очерк сочетает историческую точность с живым повествованием, предлагая читателю глубокое осмысление этого драматического периода.
Читать на ЛитРес

***
Приобретайте мои книги в электронной и бумажной версии!
Мои книги в электронном виде (в 4-5 раз дешевле бумажных версий).
Вы можете заказать у меня книгу с дарственной надписью — себе или в подарок.
Заказы принимаю на мой мейл [email protected]

Из интервью Мединского американскому журналисту. Такое комментировать — только портить. Впрочем, можете попробовать.

«Нам было очень тяжело ехать на второй раунд переговоров, когда Украина специально в день нашего отъезда взорвала пассажирский поезд и погибли мирные жители и дети».

«Конечно, после этого граждане требуют — нужно „Орешником“ по Киеву, по Львову, хватит переговоров».

«Я чувствую, что они в глубине души лучше, чем они хотят казаться. Они даже хотят что-то сказать, но не могут. Я видел напротив… У них две трети делегации в военной форме. Это военные. Я смотрю им в глаза… Во-первых, они ничем не отличаются от русских. Они абсолютно такие же. В похожей форме. Я вижу в их глазах нежелание воевать. Они не хотят воевать и не хотят посылать на смерть своих солдат. Возможно, потому что в них осталось человеческое начало офицера. Всё-таки офицер должен беречь своих солдат. Я чувствую это».

«Руководство Украины в какой-то степени… начинает мне напоминать латиноамериканских диктаторов. Они тоже были когда-то хорошими ребятами — когда пришли к власти и много чего обещали на выборах, — но потом они постепенно перерождаются в диктаторов. А для того чтобы оставаться у власти вечно, нужен постоянный враг. Нужна война, которая тебе лично ничем не грозит».

Рай для Юрия Долгорукого
Больше исторических видео в моем сообществе «Акведук». Подписывайтесь!

Вот почему надо читать исторические блоги

Интернет спроектирован так, что мы потребляем только контент, созданный за последние 24 часа. Мы как маленькие хомячки в колесе, прокручиваем и прокручиваем, чтобы успевать за бесконечно разворачивающейся лентой контента, которая движется быстрее нас. Я думаю, это трагедия. Так быть не должно. Интернет мог бы привести нас к величайшим идеям всех времен. К тем, которые сформировали историю и выдержали испытание временем. Но вместо этого он заманивает нас в ловушку Никогда не заканчивающегося настоящего. 
Дэвид Перелл

С историко-писательским салютом всем любителям русской истории!

Нелегал размахивает в Лос-Анджелесе флагом своей страны, из которой он сбежал и в которую не собирается возвращаться.
Абсурд?
Не совсем. Он захватчик, оккупант. Это флаг его победы.

Американские солдаты маршируют по улице Владивостока
В принципе, за нами визит вежливости.

Ожидания либерала:
- ВС США входят в Москву.

Ожидания патриота:
- ВС РФ входят в Вашингтон.

Реальность:
- ВС США входят в Лос-Анджелес.

Везде может жить человек, и я сама видела, как смертник, которого матросы тащили на лёд расстреливать, перепрыгивал через лужи, чтобы не промочить ноги, и поднимал воротник, закрывая грудь от ветра. Эти несколько шагов своей жизни инстинктивно стремился он пройти с наибольшим комфортом.
(с) Тэффи
о событиях 1918-го года

Если читатель (критик) пишет автору: «Так понравилась ваша новая книга – больше никогда не буду вас читать, чтобы не испортить впечатление» – это следует расценивать как похвалу или как оскорбление?

Сумасшествие нашей эпохи проявляется, в частности, в том, что люди и, главное, государства готовы считать врагом того, кто не разделяет их взгляд на события 80-летней или даже более чем вековой давности.

Меня, как историка, это совсем не радует. Впору вспомнить Ключевского: «В нашем настоящем слишком много прошедшего; желательно было бы, чтобы вокруг нас было поменьше истории».