У меня есть подруга. Я зову ее Катей, а она зовёт меня выпить. Вообще в любой понятной и непонятной ситуации. Вчера Катя решила, что нет лучшего лекарства от ангины, чем вино. А у меня не было сил с ней спорить.
Это тот тип дружбы, когда выпить — это не про красиво посидеть в ресторане, где вино за косарь продают за пять косарей. Выпить с Катей — это когда она заявляется на порог в 12-м часу ночи, деловито проследует на кухню, чтобы своими же руками отколупать примерзший ящик морозилки и засунуть туда вино, которого она купила в чуть большем количестве, чем я просила. Сама достает из холодильника заветренный сыр, оставшийся после предыдущего «давай выпьем во вторник». Сама руководит оркестром из звонков бывшим, сама запевает песни, сама решает, в каких моих тапках она выйдет на балкон. И сама раздает советы, когда я пью, а когда не пью свои таблетки, которые нежелательно мешать с вином в количестве бутылка на морду. Потом оказывается, что бутылки на морду было мало, и я натягиваю штаны, чтобы вместе с Катей доползти еще за бокалом до Кофемании, в которой в 3 часа ночи сидят кавказцы, телочки, кавказцы, еще кавказцы, еще три телочки, Катя и я в домашней футболке. (Единственная, кстати, причина ценить Кофеманию — она работает в любое время суток. В остальном я это заведение презираю).
В общем, пить с Катей — одно удовольствие. Не пить — другое. Но мне оно неведомо. Однажды мы так пили, что взяли путевку на Шри-Ланку.
У меня есть подруга. Я зову ее Катей, а она зовёт меня выпить. Вообще в любой понятной и непонятной ситуации. Вчера Катя решила, что нет лучшего лекарства от ангины, чем вино. А у меня не было сил с ней спорить.
Это тот тип дружбы, когда выпить — это не про красиво посидеть в ресторане, где вино за косарь продают за пять косарей. Выпить с Катей — это когда она заявляется на порог в 12-м часу ночи, деловито проследует на кухню, чтобы своими же руками отколупать примерзший ящик морозилки и засунуть туда вино, которого она купила в чуть большем количестве, чем я просила. Сама достает из холодильника заветренный сыр, оставшийся после предыдущего «давай выпьем во вторник». Сама руководит оркестром из звонков бывшим, сама запевает песни, сама решает, в каких моих тапках она выйдет на балкон. И сама раздает советы, когда я пью, а когда не пью свои таблетки, которые нежелательно мешать с вином в количестве бутылка на морду. Потом оказывается, что бутылки на морду было мало, и я натягиваю штаны, чтобы вместе с Катей доползти еще за бокалом до Кофемании, в которой в 3 часа ночи сидят кавказцы, телочки, кавказцы, еще кавказцы, еще три телочки, Катя и я в домашней футболке. (Единственная, кстати, причина ценить Кофеманию — она работает в любое время суток. В остальном я это заведение презираю).
В общем, пить с Катей — одно удовольствие. Не пить — другое. Но мне оно неведомо. Однажды мы так пили, что взяли путевку на Шри-Ланку.
BY Казан(чук)
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered.
from hk
