Фактура «Ворона»
Когда говоришь о «Вороне», на ум приходит прежде всего его податливость и эластичность, невзирая на главенствующую меланхоличную текстуру.
В разных моментах это: ревендж боевик, антиутопический комикс, нуарная драма, мистический хоррор и готическая романтика. А превыше всего трогательное полотно о мести и искуплении. Чернила, смазывающие каждую шестерёнку, не помешали Алексу Пройасу создать универсальное кино, где гонконгская пистолетная опера Джона Ву уравнена с немецким экспрессионизмом и висельным юмором Бёртона.
Причём именно Пройас открыл новую эру готики в американской поп-культуре. Его жестокое видение предмета выглядит более грубым и неприступным, нежели экстравагантное упадничество Бёртона, слишком безобидное в отличие от здешнего мертвечинного мира.
Ощущение танатоса работает не только в пределах плёнки – художественный мир на раз проникает в реальный. Не только из-за трагедии с Брэндоном Ли, но и из-за хаотичности и анархичности (тех самых, о которых толкует главный антагонист Топ Доллар) бурных 90-х. Каждую сцену пронизывают образы музыкальных клипов тех лет и нигилистический настрой.
«Ворон» показывает тяжёлую действительность через стилизованную сверхъестественность. В нём нет реального, но он даже слишком настоящий. Поэтому идеальный. В отношении величия картины можно быть уверенным по многим параметрам, но один аргумент железен – в Голливуде за 30 лет не появилось ничего столь же одновременно массового и уникального, что могло бы быть донором и для больших авторов, и для незаметных гениев.
Когда говоришь о «Вороне», на ум приходит прежде всего его податливость и эластичность, невзирая на главенствующую меланхоличную текстуру.
В разных моментах это: ревендж боевик, антиутопический комикс, нуарная драма, мистический хоррор и готическая романтика. А превыше всего трогательное полотно о мести и искуплении. Чернила, смазывающие каждую шестерёнку, не помешали Алексу Пройасу создать универсальное кино, где гонконгская пистолетная опера Джона Ву уравнена с немецким экспрессионизмом и висельным юмором Бёртона.
Причём именно Пройас открыл новую эру готики в американской поп-культуре. Его жестокое видение предмета выглядит более грубым и неприступным, нежели экстравагантное упадничество Бёртона, слишком безобидное в отличие от здешнего мертвечинного мира.
Ощущение танатоса работает не только в пределах плёнки – художественный мир на раз проникает в реальный. Не только из-за трагедии с Брэндоном Ли, но и из-за хаотичности и анархичности (тех самых, о которых толкует главный антагонист Топ Доллар) бурных 90-х. Каждую сцену пронизывают образы музыкальных клипов тех лет и нигилистический настрой.
«Ворон» показывает тяжёлую действительность через стилизованную сверхъестественность. В нём нет реального, но он даже слишком настоящий. Поэтому идеальный. В отношении величия картины можно быть уверенным по многим параметрам, но один аргумент железен – в Голливуде за 30 лет не появилось ничего столь же одновременно массового и уникального, что могло бы быть донором и для больших авторов, и для незаметных гениев.
group-telegram.com/kin0yan/9081
Create:
Last Update:
Last Update:
Фактура «Ворона»
Когда говоришь о «Вороне», на ум приходит прежде всего его податливость и эластичность, невзирая на главенствующую меланхоличную текстуру.
В разных моментах это: ревендж боевик, антиутопический комикс, нуарная драма, мистический хоррор и готическая романтика. А превыше всего трогательное полотно о мести и искуплении. Чернила, смазывающие каждую шестерёнку, не помешали Алексу Пройасу создать универсальное кино, где гонконгская пистолетная опера Джона Ву уравнена с немецким экспрессионизмом и висельным юмором Бёртона.
Причём именно Пройас открыл новую эру готики в американской поп-культуре. Его жестокое видение предмета выглядит более грубым и неприступным, нежели экстравагантное упадничество Бёртона, слишком безобидное в отличие от здешнего мертвечинного мира.
Ощущение танатоса работает не только в пределах плёнки – художественный мир на раз проникает в реальный. Не только из-за трагедии с Брэндоном Ли, но и из-за хаотичности и анархичности (тех самых, о которых толкует главный антагонист Топ Доллар) бурных 90-х. Каждую сцену пронизывают образы музыкальных клипов тех лет и нигилистический настрой.
«Ворон» показывает тяжёлую действительность через стилизованную сверхъестественность. В нём нет реального, но он даже слишком настоящий. Поэтому идеальный. В отношении величия картины можно быть уверенным по многим параметрам, но один аргумент железен – в Голливуде за 30 лет не появилось ничего столь же одновременно массового и уникального, что могло бы быть донором и для больших авторов, и для незаметных гениев.
Когда говоришь о «Вороне», на ум приходит прежде всего его податливость и эластичность, невзирая на главенствующую меланхоличную текстуру.
В разных моментах это: ревендж боевик, антиутопический комикс, нуарная драма, мистический хоррор и готическая романтика. А превыше всего трогательное полотно о мести и искуплении. Чернила, смазывающие каждую шестерёнку, не помешали Алексу Пройасу создать универсальное кино, где гонконгская пистолетная опера Джона Ву уравнена с немецким экспрессионизмом и висельным юмором Бёртона.
Причём именно Пройас открыл новую эру готики в американской поп-культуре. Его жестокое видение предмета выглядит более грубым и неприступным, нежели экстравагантное упадничество Бёртона, слишком безобидное в отличие от здешнего мертвечинного мира.
Ощущение танатоса работает не только в пределах плёнки – художественный мир на раз проникает в реальный. Не только из-за трагедии с Брэндоном Ли, но и из-за хаотичности и анархичности (тех самых, о которых толкует главный антагонист Топ Доллар) бурных 90-х. Каждую сцену пронизывают образы музыкальных клипов тех лет и нигилистический настрой.
«Ворон» показывает тяжёлую действительность через стилизованную сверхъестественность. В нём нет реального, но он даже слишком настоящий. Поэтому идеальный. В отношении величия картины можно быть уверенным по многим параметрам, но один аргумент железен – в Голливуде за 30 лет не появилось ничего столь же одновременно массового и уникального, что могло бы быть донором и для больших авторов, и для незаметных гениев.
BY Полифильмия
Share with your friend now:
group-telegram.com/kin0yan/9081