2 марта родился Евгений Б(о/а)ратынский

Безнадежность

Желанье счастия в меня вдохнули боги:
Я требовал его от неба и земли,
И вслед за призраком, манящим издали,
Жизнь перешёл до полдороги;
Но прихотям судьбы я боле не служу:
Счастливый отдыхом, на счастие похожим,
Отныне с рубежа на поприще гляжу
И скромно кланяюсь прохожим.

1823

Воскресная картина. Художник Екатерина Тютина-Зайкова

Поздравляем всех наших подписчиков с Днем писателя! Писателей - потому что они пишут! Временами это тяжело и сложно. Читателей - потому что хорошая книга - это счастье, что бы мы делали без писателей?

Пусть писать будет легко (и денежно!), пусть хороших книг становится больше, а значит растет уровень счастья во всем мире! Всех обнимаем!📚♥️🎉🌹🤗🎈🐈‍⬛

Одна из наших подписчиц прислала мне в личные сообщения вот такую песню-поздравление для всех писателей и читателей! Текст ее, а сделать песню помогли технологии! Спасибо! Делюсь с вами!♥️

Вообще, писать про стихотворение "Наш сосед Иван Петрович" я решил из-за того, что обнаружил забавную перекличку с Ходасевичем. Предыдущий пост про рифму можно было читать без прочтения всего стихотворения, теперь же рекомендую прочесть его целиком, если кто-то ещё не читал.

Итак, уже была процитирована следующая строфа:

Нынче день такой хороший,
Тучки в небе ни одной.
Он ворчит: — Надень галоши,
Будет дождик проливной!

А вот первое стихотворение ходасевичевского цикла "Из окна":

***

Нынче день такой забавный:
От возниц, что было сил,
Конь умчался своенравный;
Мальчик змей свой упустил;
Вор цыпленка утащил
У безносой Николавны.

Но — настигнут вор нахальный,
Змей упал в соседний сад,
Мальчик ладит хвост мочальный,
И коня ведут назад:
Восстает мой тихий ад
В стройности первоначальной.

23 июля 1921

Первые строки почти идентичны: "Нынче день такой" — и далее положительное прилагательное, всерьёз у Барто и саркастически у Ходасевича. Размер обоих стихотворений — четырёхстопный хорей.

Похоже и содержательно: внимание обоих героев устремлено к чему-то негативному, но если у героя Ходасевича уже имеются за окном (т.к. цикл куда входит стихотворение, зовётся "Из окна") какие-то неприятные события, радующие его, то герой Барто в основном видит хорошее-нейтральное пессимистично: мальчик всё равно слишком худой, шкап на деле плохой, маленькому щенку уже нужна цепь. Вот мёрзнет от открытого окна и двери Иван Петрович, пожалуй, вполне объективно, без надумывания.

Но в приведённом выше четверостишии, про ожидание ИП'ом дождя, он не критикует, а именно ожидает плохое (и проявляет подобие заботы): такое ожидание отчасти содержится и в строфе про щенка, от которого Иван Петрович ждёт опасности (м.б. только ради токсичности). Второе и последнее стихотворение Ходасевича в цикле "Из окна" как раз об ожидании негативного, которое у героя становится и надеждой:

***

Всё жду: кого-нибудь задавит
Взбесившийся автомобиль,
Зевака бледный окровавит
Торцовую сухую пыль.

И с этого пойдет, начнется:
Раскачка, выворот, беда,
Звезда на землю оборвется,
И станет горькою вода.

Прервутся сны, что душу душат,
Начнется всё, чего хочу,
И солнце ангелы потушат,
Как утром — лишнюю свечу.

11 августа 1921

Герой этого цикла Ходасевича (или это два героя, неважно) ощущает некий комфорт в условиях окружающих несчастий, ведь без них — "тихий ад": вероятно, не только снаружи, но и внутри (в первом стихотворении). И также персонаж ждёт несчастий в качестве вестника дальнейших сплошных катастроф (второе стихотворение), которые видятся ему избавлением от "снов, что душу душат". Возможно, негативный взгляд Ивана Петровича — не просто пессимизм, но желание найти в мире что-то отрицательное (или дождаться его), чтобы ощутить хоть какую-то гармонию с окружающим миром, с которым он так плохо рифмуется (см. первый мой пост).

(продолжение ниже)

(начало выше)

В конце стихотворения Агнии Барто снова всплывает эпизод, в котором ИП анонсирует дождь в бестучный день: ребята спрашивают соседа "Почему ты видишь тучи / Даже в солнечные дни?". Все прочие "сюжеты" пессимизма Ивана Петровича появляются только в строго отведённом им отрезке, фраза же про дождь оказывается более важной. В другом стихотворении Ходасевича, входящем в ту же книгу "Тяжёлая лира", что и цикл "Из окна", встречаем похожее:

***

Смотрю в окно — и презираю.
Смотрю в себя — презрен я сам.
На землю громы призываю,
Не доверяя небесам.

Дневным сиянием объятый,
Один беззвездный вижу мрак...
Так вьется на гряде червяк,
Рассéчен тяжкою лопатой.

21-25 мая 1921

У Ходасевича, конечно, метафорический смысл выходит на первый план, в отличие от Барто: погода сама по себе оказывается на втором плане, хотя появляется в целых четырёх строках (3-6), да и действительно (была) видна герою, так как он смотр(ит/ел) в окно. Забавно, что снова окно: хотя в цикл "Из окна", отмечу отдельно, текст не входит. Иван Петрович отдельно раскритиковал окно (в его открытом состоянии): да оно ему и не требуется, он постоянно оказывается рядом с повествователем, чтобы иванопетровичиться.

Будем надеяться, что Иван Петрович достигнет гармонии с миром, и что его не ждёт ни судьба героя ходасевичевских "Сумерек", ни "тени" из стихотворения "Было на улице полутемно"

5 марта — день смерти Иосифа Сталина; у Ольги Берггольц есть два стихотворения посвященных этому дню, но сначала следует сказать немного о жизни самой Берггольц:

В 1937 году Ольга Берггольц была исключена из Союза писателей; 21 февраля 1938 был расстрелян её первый муж, поэт Борис Корнилов, обвинённый в участии в троцкистской организации; а позднее, 13 декабря 1938 Берггольц была арестована: под пытками её оговорил друг семьи Дьяконов, якобы, они с ней планировали покушение на Жданова. На момент ареста Берггольц была беременна и после побоев у неё в тюрьме случился выкидыш. Её отпустили спустя 171 день после ареста: заступился Александр Фадеев.

14 декабря 1939 Ольга Берггольц записывала в дневнике:

"Ровно год назад в этот день я была арестована. Ощущение тюрьмы сейчас, после 5 м<есяцев> воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения. И именно ощущение; т.е. не только реально чувствую, обоняю этот тяжкий запах коридора из тюрьмы в Б<ольшой> Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то смешанное состояние посторонней заинтересованности, страха, неестественного спокойствия и обреченности, безысходности, с которым шла на допросы... Ну, ладно... Не надо... Когда-нибудь всё запишу... Не надо, не надо... Надо, наконец, принять за «Историю»... А то поздно будет — вдруг уложат в клинику... Надо работать... Да, но зачем же все-таки подвергали меня всей той муке?! Зачем были те дикие, полубредовые желто-красные ночи (желтый свет лампочек, красные матрасы, стук в отопительных трубах, голуби...). И это безмерное, безграничное, дикое человеческое страдание, в котором тонуло мое страдание, расширяясь до безумия, до раздавленности!.. Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят — «живи»... Выживу? Все еще не знаю..."

Следующее стихотворение было опубликовано в газете "Правда" за 13 марта 1953-го:

Сталину

Обливается сердце кровью...
Наш родимый, наш дорогой!
Обхватив твое изголовье,
плачет Родина над тобой.

Плачет Родина, не стирая
слез, струящихся по лицу,
всею жизнью своей присягая
Полководцу,
Вождю,
Отцу.

Все, что начали мы с тобою, —
завершим, как задумал ты:
да заблещет Земля красою,
воплощеньем твоей мечты!

Ты хотел, чтобы с каждым вздохом
только радость вдыхал человек...
Да мужает твоя эпоха,
простираясь из века в век!

Наш родимый, ты с нами, с нами.
В каждом сердце живешь, дыша.
Светоносное наше знамя,
наша слава, наша душа.

Другое стихотворение было написано в 1954, а опубликовано в 1967 (там упомянута психиатрическая больница — в ней Берггольц лечилась от алкогольной зависимости в 1952-м):

[Из цикла "Пять обращений к трагедии]

***

О, где ты запела,
откуда взманила,
откуда к жизни зовешь меня...
Склоняюсь перед твоею силой,
Трагедия, матерь живого огня.

Огонь, и воду, и медные трубы
(о, медные трубы — прежде всего!)
я прохожу,
не сжимая губы,
страшное славя твое торжество.
Не ты ли сама
последние годы
по новым кругам вела и вела,
горчайшие в мире
волго-донские воды
из пригоршни полной испить дала...
О, не твои ли трубы рыдали
четыре ночи, четыре дня
с пятого марта в Колонном зале
над прахом, при жизни
кромсавшим меня...
Не ты ль —
чтоб твоим защитникам в лица
я вновь заглянула —
меня загнала
в психиатрическую больницу,
и здесь, где горю ночами не спится,
встала в рост,
и вновь позвала
на новый круг,
и опять за собой,
за нашей
совместной
народной судьбой.
Веди ж, я знаю — тебе подвластно
все существующее во мне.
Я знаю паденья, позор напрасный,
я слабой бывала, постыдной, ужасной —
я никогда не бывала несчастной
в твоем сокрушающем ложь огне.
Веди ж, открывай, и рубцуй, и радуй!
Прямо в глаза взгляни
и скажи:
«Ты погибала взаправду — как надо.
Так подобало. Да будет жизнь!»

Представляю вашему вниманию картину Игоря Шульмана "Хранитель знаний"

Игорь Андрианов, известный как Шульман, современный российский художник из Праги. Он родился в 1959 году в России, где окончил Художественное училище им. А.Г.  Венезианова. С 1999 года живет и работает в Праге; он считает это местом, которое больше всего вдохновляет художников. Шульман выставлял свои работы в галереях, музеях и на международных арт-ярмарках. Его работы находятся в частных коллекциях более чем в 50 странах мира, в том числе в Великобритании, США, Канаде, Китае, Бразилии.

Игорь Шульман является самым известным из ныне живущих фигуративных художников из Восточной Европы. Для Шульмана, который любит экспериментировать с различными предметами и стилями живописи, творчество имеет важное значение. Он черпал вдохновение в различных художественных течениях и использовал фрагменты некоторых из них для создания новых, полностью оригинальных работ. В нескольких своих картинах он использует яркий, яркий фон, который лишает сцену всех других элементов, чтобы привлечь наше внимание к предмету. Шульман берет персонажей из повседневной жизни и ссылается на школу реализма для создания картин, которые одновременно изобретательны и креативны, а также очень реалистичны.

(Информация отсюда https://www.artmajeur.com/igor-shulman/ru)

Пост от Дюка♥️

Прогульщикам посвящается

7 марта – день прогуливания уроков.
 
Вот интересно, есть ли в мире хоть один человек, кто никогда, ни разу в жизни не прогуливал уроки?
 
Просто сбежать с последнего урока – это даже как-то скучно. А вот прогулять весь день – это да!
 
Первый раз я прогулял весь день классе в 6-м или даже в 5-м. Точно не помню. Учился я тогда во вторую смену. Из-за переполненности школы (1500 учеников вместо 900 по норме) часть классов начинала учиться в 13.30.
 
В тот день я потерял ключ от квартиры. Потерял дома. Но реально не мог найти. Просто захлопнуть дверь на дохлую щеколду и пойти в школу для меня было преступлением. Особенно в том «спальном» районе, где мы тогда жили. Я не мог даже позвонить родителям на работу, домашнего телефона тогда у нас не было, а сотовая связь во времена господства исторического материализма была куда большей фантастикой, чем полёт на Юпитер.
 
В итоге я остался дома. Хотя ключ я нашёл буквально минут через 15 после начала первого урока. Он лежал, можно сказать, у меня под носом. Можно было пойти в школу, объясниться... Но я никогда не опаздывал, а еще терпеть не мог объясняться. Идти в школу сейчас – точно надо будет объясняться. А завтра, может быть, никто и не спросит.
 
Поэтому я «искал ключ весь день» и нашёл, когда мать с работы вернулась.
 
Так что я не гулял, я дома сидел. Играл и наслаждался свободой. Мой лучший кореш Серёга очень мне завидовал, что я потерял ключ.
 
С 7-го класса мы с Серёгой прогуливали вместе. Регулярно пропускали один – два дня еженедельно. И опять же, по улицам не гуляли, зависали у Серёги или у меня дома. Играли, общались... В те времена днём по 4-м каналам телевидения смотреть было нечего. Можно было ещё пластинки слушать.
 
И так я прогуливал до самого окончания школы. С 8-го класса уже без Серёги. Развели нас по разным школам, а после 8-го класса Серёга ушёл в ПТУ.
 
В 10-м классе помимо моих систематических прогулов появилась новая фишка. Если кто-то из учителей болел, мужская часть нашего класса игнорировала любую замену и в полном составе отправлялась на школьный стадион гонять мяч. Мы тогда как-то резко заболели футболом. Даже по утрам в 7 часов выходили играть на час, в 8 разбегались по домам и даже на первый урок не опаздывали.
 
В школе я учился сильно так себе. Но не потому, что прогуливал, а просто потому, что руководствовался правилом Сократа: на свете есть много вещей, которые мне не нужны.
 
А вот эту трогательную историю мне рассказала подруга моей первой жены. Классе так в 5-м ей и её подружке приспичило прогулять школу. Да вот незадача: мама работала в здании напротив, настолько близко, что могла увидеть дочь в окна. И девочки весь день просидели в шкафу с фонариком и куклами. В туалет пробирались на четвереньках.
 
Всем бывшим, настоящим и будущим прогульщикам Большой Привет!

Дорогие подписчицы! Поздравляем вас с Международным женским днём!
Какое счастье, что сейчас мы можем решать, что носить и чем заниматься: пусть женщины продолжают обретать свои права и свободы (хоть некоторым это и не нравится).
Счастья и успехов во всех начинаниях!🌹🌷🌺

Думаю, сегодня хороший день немного сказать об Энхедуан(н)е:

Энхедуанна (ок. 2285 — ок. 2250 до н.э.) была дочерью аккадского царя Саргона I и верховной жрицей богини луны Нанны — и она первый человек, кто занимался сочинением, и чьё имя (точнее титул, т.к. это не личное имя: но более ранние тексты анонимны совсем) известно.

Вот один из гимнов Энхедуанны:

Гимн 14. Храм умирающего и воскресающего бога плодородия Ниназу в городе Энеги

О Энегир, великий водный канал, сосуд возлияний в подземный мир, где владыкою Эрешкигаль,
Жерло в мир Гудуа, через который отправляются все шумеры,
Протяженный дом Эгида, твоя тень распростерлась над владыками нижнего мира.

Твой господин рожден из семени величайшего господина, он хранитель земли, он рожден Эрешкигаль,
Он громко играет на лире занару, он поет песню нежную, словно голос теленка.
Ниназу, кто слышит слова молитвы,
Установил, о дом Энегир, дом на твоем основании и занял место на этом престоле.

7 строк дому Ниназу.

(пер. Татьяна Бонч-Осмоловская)

Примечание переводчицы:

Гимн 14 посвящен храму умирающего и воскресающего бога плодородия Ниназу в городе Энегир. Третий сын бога Энлиля и богини Нинлиль.

Ниназу — юный погибающий бог, который с окончанием сбора ячменя уходит из наземного мира, чтобы вернуться с новой весной. Ассоциируется с огромным змеем. Его называют Повелителем змей и Властителем-целителем. Во время пребывания в нижнем мире он становится супругом богини Эрешкигаль, главной повелительницы мира мертвых, и вместе с ней его владыкой. В этом гимне Ниназу именуется сыном Эрешкигаль.

Немного с опозданием, но эссе от Дюка о поздравлении с 8 марта в прошлом веке!🌷🌷🌷

Восьмое марта

Работать я начал сразу после школы на закате «эпохи развитого социализма».  Работал я в одном московском НИИ по специальности, полученной на УПК (были такие в советские времена учебно — производственные комбинаты). Что мы там делали, рассказать не могу. И даже не потому, что давал подписку о неразглашении, а потому, что не знаю. Подозреваю, что даже наш завлаб весьма смутно представлял, куда идут наши микросхемы.
 
В нашей лаборатории был 8 мужиков и 25 женщин. Не помню уже, кто придумал сделать к 8-му марта стенгазету. Тогда это было модно. И уж куда проще и дешевле, чем одаривать всех женщин цветами. Цветы тогда были в дефиците. В отличие от ватмана и красок.
 
И кто-то из мужиков ляпнул, что хорошо бы какое-нибудь поздравление в стихах...
 
Мне было 18 лет, и как многие в такие годы, я сочинял стихи. Задумался на пару минут и выдал экспромт:
 
Восьмое марта – женский день,
И мужикам работать лень.
Решили мы поздравить вас,
А вы работайте за нас!
 
Мужики замахали на меня руками: «грубо, жёстко, никуда не годится!».
 
Разумеется, я не стал настаивать. Совместными усилиями сочинили что-то слащаво  — пафосное... «тёткам» понравилось. В нашей лаборатории водились не только тётки, хватало и молодых девчонок, просто обращение «тётки» было очень в ходу.
 
В НИИ я проработал полтора года. Особых перспектив там не было. Ну мог «подняться» со второго разряда до пятого, получать чуть больше денег... Но я хотел заниматься историей, а для этого нужно было учиться. И чтобы облегчить себе поступление в педагогический институт, я пошёл работать в школу старшим пионервожатым.
 
Мужиков в советской школе было ещё меньше, чем в НИИ, в частности, в той школе, где работал после НИИ я, мужеска пола были учитель труда, физрук, географ, учитель НВП (начальной военной подготовки) и я, само собой.

В школе тоже случилось 8-е марта, и мы взялись вчетвером (учитель НВП самоустранился) делать стенгазету. И вспомнился мне мой стишок в четыре строчки. Процитировал, ожидая знакомой уже возмущённой реакции. Не угадал. Мои четыре строчки были восприняты на ура. Полный восторг!

И это при том, что всё же в школе преобладала куда более интеллигентная публика, нежели в НИИ.

Мой стишок попал в стенгазету, никто из дам ни разу не обиделся. Смеялись. Как и над моим рисунком – два женских силуэта контрастных габаритов с подписью «желаем похудеть или поправиться».
Как сказал Тютчев: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся».

Девочки, девушки, женщины, бабушки, прабабушки — всех вас с Праздником!

Воскресная картина. Акварель Великой княжни Ольги Александровны Романовой (Куликовской) (1882 -1960).

Ульф Старк, "Мой друг Перси, Буффало Билл и я", изд-во Самокат; пер. Ольги Мяэотс, ил. Марии Патрушевой

blue-eyed boy

Когда я начинал читать книжку Ульфа Старка "Мой друг Перси, Буффало Билл и я", вышедшую на шведском в 2004 году, то думал, что действие будет происходить примерно в это время, ну может пораньше: свою ошибку я осознал, когда десятилетний протагонист сказал своему другу "Только сначала выкурим по сигаретке", а дальше добавил, уже только для читателя — "Мы курили там же, где всегда": вот даже в девятнадцативековом Томе Сойере детское курение не было таким обыденным.

Нашего главного героя зовут Ульф Готфрид Старк, сокращённо — Уффе: автор дал ему своё имя, а также место рождения — район Стокгольма Стуребю: логично предполагать, что и детские годы у них пришлись примерно на одно время — родился писатель в 1944-м, хотя некоторые детали подсказывают, что действие происходит в 1960-ые.

Каждое лето Уффе вместе с родителями и братом Яном уезжает на остров, где живут его дедушка и бабушка. Дедушка Готфрид из тех героев-дедушек, которые насколько кажутся недобрыми на первый взгляд, настолько оказываются добрыми при сближении: уже вторая скандинавская книжка вынуждает меня вспомнить дядю Стэна, разве что тот пожалел бы платить по пять эре за каждую пойманную гусеницу.

В самый последний учебный день, перед очередной поездкой, Уффе приглашает своего друга Перси

(вообще, эта книжка — третья в условном цикле про мальчика Ульфа. Хронологически первая, "Волшебные кеды моего друга Перси", издана в России совсем недавно "Белой Вороной": именно в ней мы узнаём как Ульф и Перси подружились. Вторая книга, "Мой друг шейх из Стуребю", всё ещё на русский не переведена: её существование раскрыла мне шведоязычная Википедия. Читателям повезло, "Мой друг Перси, Буффало Билл и я" написана так, что ничего в ней не выдаёт наличие предшествующих частей, поэтому можно спокойно читать "третью" книгу отдельно)

поехать на остров вместе с ним: и, кстати, забывает вовремя предупредить родителей. Летá на острове Уффе и так проводил весело — там много его сверстников — а вместе с Перси будет ещё лучше: их ждёт постройка небольшого дома на берегу, уроки плавания для Перси, укрощение коня, наблюдение за нудистами, тайное питие кофе с бабушкой (но это ждёт лишь Ульфа: это вам не курение курить), избирательное чтение Библии и выучивание анекдотов.

Есть и одна центральная линия: безответная любовь Уффе к местной девочке Пии — для этой линии, по ощущениям, герой немного "взрослеет", особенно взрослее выглядит его внимание к внешности Пии. Неожиданным двойником этой линии служит история grandparents'ов протагониста — сначала вскользь упоминается, что бабушка вышла замуж за дедушку не любя его ("Что я, интересно, думала? Надеялась, наверное, что раз он моряк, то мы будем редко видеться"), и так и не полюбила: отношения между ними тоже получат своё развитие.

Про охотника на бизонов и организатора представлений ("шоумена") Буффало Билла, вынесенного в название, следовало бы сказать отдельно, но я напишу про другого совершенно замечательного персонажа — учителя музыки, живущего по соседству с героями. Он регулярно играет на пианино и кашляет, и всё это хорошо слышно в доме Старков: но ни разу учитель не появляется физически, и даже когда семье приходится обратиться к нему за помощью, его явление остаётся за кадром. Я заметил эту выбивающуюся внесценичность где-то на середине книги и надеялся, что Старк не подведёт и до самого конца оставит учителя музыки в тексте полусуществующим: и он не подвёл.