Пятый выпуск. Постмодернизм в литературе – это миф
Скрип первый: интертекстуальность
Постмодернизм не может похвастаться устоявшейся дефиницией, но среди признаков постмодернистской литературы почти всегда можно обнаружить интертекстуальность.
Это наличие в тексте явных или скрытых отсылок к другим текстам, а порой и к самому себе. Романы, которые считаются постмодернистскими, действительно, полны таких отсылок. Например, само название книги Владимира Набокова «Бледное пламя» позаимствовано из пьесы Уильяма Шекспира (традиционно считается, что из «Тимона Афинского», однако Александр Люксембург и Сергей Ильин высказывали предположение, что из «Гамлета»). Большая часть «Бледного пламени» представляет собой комментарий к поэме, содержащейся в тексте этой книги.
Роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник» начинается с приобретения героем книги с таким же названием, а заканчивается завершением процесса ее прочтения; между этими точками персонажи читают другие романы.
«Улисса» можно рассматривать в качестве читательской автобиографии Джеймса Джойса. И так далее.
Таким образом, не приходится отрицать, что интертекстуальность – это черта постмодернистской литературы. Но действительно ли это признак только литературы постмодерна?
Наполняемость всемирной виртуальной библиотеки сейчас колоссальна. Желаете почитать самый известный труд лауреата Нобелевской премии по литературе 1942 года? Милости просим. Заинтересовались четвертым романом тетралогии Александра Дюма-отца о гугенотских войнах? Пара кликов, и роман скачан. Решили освежить в памяти юношеские стихи Артура Манбаха? Вуаля!
В ХХ веке издавали гораздо больше книг, чем раньше, в том числе переводных. Это еще до появления Интернета позволило увидеть намного больше связей книг друг с другом, чем наблюдали читатели предыдущих столетий, когда книги были дорогими, а переводная литература и вовсе фрагментарной.
Однако то обстоятельство, что в последние сто с лишним лет люди много читали и видели больше связей между книгами, не означает, что прежде этих связей было меньше.
Задолго до постмодернизма Уильям Шекспир заимствовал сюжеты у других авторов. Существовала пьеса, ныне известная как «Пра-Гамлет», которая, вероятно, принадлежала перу Томаса Кида. В книге Айзека Азимова «Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы» она называется «Ур-Гамлет» («ур» – немецкая приставка, означающая «ранний»). Эта пьеса, в свою очередь, базировалась на легенде об Амледе из «Деяний данов» Саксона Грамматика.
Сюжет «Ромео и Джульетты» Шекспир, по всей вероятности, почерпнул из текста своего соотечественника Артура Брука «Трагическая история Ромео и Джульетты», опубликованного в 60-х годах XVI века. Тот, в свою очередь, использовал сюжет новеллы итальянца Маттео Банделло, но и этот последний не был сочинителем печальнейшей повести на свете.
Современник Шекспира (они умерли в один день или, по другим данным, один за другим в течение двух дней) Мигель де Сервантес до написания «Дон Кихота», судя по всему, познакомился с книгой «Интерлюдии романсов», где рассказывалось о герое, повредившимся умом на ниве чтения рыцарских романов.
Более того, через несколько лет после выхода первой части «Дон Кихота» некто, писавший под псевдонимом Алонсо Фернандес де Авельянеда, опубликовал вторую часть, перехватив у Сервантеса популярного персонажа. Вполне постмодернистская выходка, правда? Сервантес ответил собственной второй частью «Дон Кихота».
Примеров можно привести много. Подобных случаев было еще больше – просто огромное число книг до нашего времени не сохранилось.
Итак, интертекстуальность – это свойство, которое было присуще литературе задолго до постмодернизма. Авторы всегда открыто и тайно ссылались на книги друг друга, полемизировали, заимствовали, перерабатывали, а иногда и приворовывали сюжеты и героев.
Эпоха постмодернизма – это вовсе не время, когда литература обрела свойство интертекстуальности. Это всего лишь время, когда массовый читатель открыл для себя такое извечное качество литературы.
Пятый выпуск. Постмодернизм в литературе – это миф
Скрип первый: интертекстуальность
Постмодернизм не может похвастаться устоявшейся дефиницией, но среди признаков постмодернистской литературы почти всегда можно обнаружить интертекстуальность.
Это наличие в тексте явных или скрытых отсылок к другим текстам, а порой и к самому себе. Романы, которые считаются постмодернистскими, действительно, полны таких отсылок. Например, само название книги Владимира Набокова «Бледное пламя» позаимствовано из пьесы Уильяма Шекспира (традиционно считается, что из «Тимона Афинского», однако Александр Люксембург и Сергей Ильин высказывали предположение, что из «Гамлета»). Большая часть «Бледного пламени» представляет собой комментарий к поэме, содержащейся в тексте этой книги.
Роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник» начинается с приобретения героем книги с таким же названием, а заканчивается завершением процесса ее прочтения; между этими точками персонажи читают другие романы.
«Улисса» можно рассматривать в качестве читательской автобиографии Джеймса Джойса. И так далее.
Таким образом, не приходится отрицать, что интертекстуальность – это черта постмодернистской литературы. Но действительно ли это признак только литературы постмодерна?
Наполняемость всемирной виртуальной библиотеки сейчас колоссальна. Желаете почитать самый известный труд лауреата Нобелевской премии по литературе 1942 года? Милости просим. Заинтересовались четвертым романом тетралогии Александра Дюма-отца о гугенотских войнах? Пара кликов, и роман скачан. Решили освежить в памяти юношеские стихи Артура Манбаха? Вуаля!
В ХХ веке издавали гораздо больше книг, чем раньше, в том числе переводных. Это еще до появления Интернета позволило увидеть намного больше связей книг друг с другом, чем наблюдали читатели предыдущих столетий, когда книги были дорогими, а переводная литература и вовсе фрагментарной.
Однако то обстоятельство, что в последние сто с лишним лет люди много читали и видели больше связей между книгами, не означает, что прежде этих связей было меньше.
Задолго до постмодернизма Уильям Шекспир заимствовал сюжеты у других авторов. Существовала пьеса, ныне известная как «Пра-Гамлет», которая, вероятно, принадлежала перу Томаса Кида. В книге Айзека Азимова «Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы» она называется «Ур-Гамлет» («ур» – немецкая приставка, означающая «ранний»). Эта пьеса, в свою очередь, базировалась на легенде об Амледе из «Деяний данов» Саксона Грамматика.
Сюжет «Ромео и Джульетты» Шекспир, по всей вероятности, почерпнул из текста своего соотечественника Артура Брука «Трагическая история Ромео и Джульетты», опубликованного в 60-х годах XVI века. Тот, в свою очередь, использовал сюжет новеллы итальянца Маттео Банделло, но и этот последний не был сочинителем печальнейшей повести на свете.
Современник Шекспира (они умерли в один день или, по другим данным, один за другим в течение двух дней) Мигель де Сервантес до написания «Дон Кихота», судя по всему, познакомился с книгой «Интерлюдии романсов», где рассказывалось о герое, повредившимся умом на ниве чтения рыцарских романов.
Более того, через несколько лет после выхода первой части «Дон Кихота» некто, писавший под псевдонимом Алонсо Фернандес де Авельянеда, опубликовал вторую часть, перехватив у Сервантеса популярного персонажа. Вполне постмодернистская выходка, правда? Сервантес ответил собственной второй частью «Дон Кихота».
Примеров можно привести много. Подобных случаев было еще больше – просто огромное число книг до нашего времени не сохранилось.
Итак, интертекстуальность – это свойство, которое было присуще литературе задолго до постмодернизма. Авторы всегда открыто и тайно ссылались на книги друг друга, полемизировали, заимствовали, перерабатывали, а иногда и приворовывали сюжеты и героев.
Эпоха постмодернизма – это вовсе не время, когда литература обрела свойство интертекстуальности. Это всего лишь время, когда массовый читатель открыл для себя такое извечное качество литературы.
BY Князь Процент
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." NEWS What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from hk
