Пара слов о так называемой "прямой" линии Моора. Хотя, прямо скажем, линия была не такой уж и прямой.
Недорогим землякам было предложено заранее прислать вопросы, очного разговора не было [ведущие ч студии не считаются, они там были только для того, чтобы оперативно исправлять явные ляпы Моора].
Однако, на какие именно вопросы стоит отвечать, а на какие нет - решали заранее те, кто готовил эту "непрямую" линию. Как обычно, электорат никто не спросил.
Понятно, что Моор испытывает хроническую идиосинкразию по отношению к "недорогим землякам" и до судорог боится прямых и неприятных вопросов [а их предостаточно]. Но даже при таком формате было, прямо скажем, странно смотреть на неуверенное мямление Моора по вопросу, например, миграционной политики: избитые общие фразы и отсутствие внятной позиции. Впрочем, так во всём.
Поэтому, констатируем: чуда не случилось и в этот раз, имитация "прямой" линии лишь в очередной раз подчеркнула неспособность Моора к прямому диалогу.
Пара слов о так называемой "прямой" линии Моора. Хотя, прямо скажем, линия была не такой уж и прямой.
Недорогим землякам было предложено заранее прислать вопросы, очного разговора не было [ведущие ч студии не считаются, они там были только для того, чтобы оперативно исправлять явные ляпы Моора].
Однако, на какие именно вопросы стоит отвечать, а на какие нет - решали заранее те, кто готовил эту "непрямую" линию. Как обычно, электорат никто не спросил.
Понятно, что Моор испытывает хроническую идиосинкразию по отношению к "недорогим землякам" и до судорог боится прямых и неприятных вопросов [а их предостаточно]. Но даже при таком формате было, прямо скажем, странно смотреть на неуверенное мямление Моора по вопросу, например, миграционной политики: избитые общие фразы и отсутствие внятной позиции. Впрочем, так во всём.
Поэтому, констатируем: чуда не случилось и в этот раз, имитация "прямой" линии лишь в очередной раз подчеркнула неспособность Моора к прямому диалогу.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from hk
