Чорт ногу сломит

​Одно из классических определений войны гласит, что это “акт насилия, имеющий целью навязать нашу волю противнику”. Если учитывать, что акт насилия — это в том числе обман и манипуляция информацией, то получится, что хотя кинетические войны ведутся на ограниченных территориях, но весь мир находится в состоянии непрерывной информационной войны. В ней принимают участие громадные коллективы и отдельные люди, а поле боя такой войны — умы всех людей сразу, от граждан до президентов и генералов.

Пиар агентств и службы разведки работают по похожим принципам: они манипулируют информацией, чтобы навязать свою волю противоположной стороне — покупателям или врагам государства, неважно. Поэтому чем глубже вы будете погружаться в изучение государственной пропаганды, тем сложнее будет понять, о чем идет речь — о рекламе или о войне. Чтобы убедиться, что это — не преувеличение, советую изучить историю рекламы и пиара табачных компаний.

Информационная война в классическом понимании (как борьба государств в информационной сфере) обрела свой современный вид в 20 веке — веке горячих и холодных мировых войн. Одна из основных школ информационной войны, советская, перекочевала в РФ и сегодня служит концептуальной основой для проводимой путинским режимом гибридной войны. Ее основная теория — теория рефлексивного контроля советского, а затем американского математика Владимира Лефевра.

Лефевр определял рефлексивный контроль как процесс передачи оснований для принятия предопределенного решения одним персонажем другому — его “партнеру”. Это может быть информация о мире и обстановке, в которой разворачиваются события, о самом персонаже или о его восприятии партнера, о своей точке зрения на его точку зрения и так далее. Благодаря рефлексивному контролю мы можем знать, что думает объект нашей обработки — просто потому, что сами заложили в его голову эти мысли.

Если совсем упрощать, то рефлексивный контроль — это теория о том, как правильно врать врагу, чтобы ввести его в заблуждение и заставить на основе этой лжи принимать нужные вам решения. Или наоборот, сделать своим враньем так, чтобы другая сторона не приняла правильное решение. Лефевр и его последователи любят объяснять нюансы рефлексивного контроля на детских сказках и шалостях: например, шутка с привязанной на ниточке фальшивой купюрой, которую прохожий безуспешно пытается поднять, или сказка, в которой Кролик просит Лиса: «Делай со мной все, что угодно — только не бросай меня в терновый куст» — и, будучи брошенным в куст, убегает.

Так как Лефевр был одновременно психологом и математиком, его враки (точнее, варианты рефлексивного контроля) и понимание конфликтов выражаются математическими формулами. Математический подход к психологии людей, отношение к человеку как к информационному автомату, а к поведению людей — как к набору алгоритмов отражают советское увлечение кибернетикой, которой после смерти Сталина в научных кругах пытались заменить диалектический материализм. В этом смысле советские интеллектуалы вроде Лефевра близки по духу с американскими гиками вроде Марка Цукерберга: они воспринимают человека как математическую систему.

Сложно сказать, насколько глубоко военно-политическая верхушка РФ понимает теории математика Лефевра, но западные аналитики считают войну против Грузии в 2008 году и аннексию Крыма в 2014 успешными примерами операций с использованием методов рефлексивного контроля.

Фанатичное увлечение Кремля враньем и ложью ярко описал британский политик Бен Уоллес. В 2022 году, за 2 недели до полномасштабного вторжения в Украину, Уоллес в качестве министра обороны Великобритании прилетел в Москву на переговоры с военным руководством РФ. Уоллес пытался отговорить Шойгу и Герасимова начинать наступление на Украину, а в ответ слышал одновременно, и что наступления не будет, и что оно будет успешным. «Вранье русских — это демонстрация агрессии или силы: “Я тебе солгу. Ты знаешь, что я вру. Я знаю, что ты знаешь, что я вру. И я все равно буду продолжать тебе врать”».

www.group-telegram.com/hk/nejdanov.com/394

1.8K viewsJun 6 at 07:39

​Одно из классических определений войны гласит, что это “акт насилия, имеющий целью навязать нашу волю противнику”. Если учитывать, что акт насилия — это в том числе обман и манипуляция информацией, то получится, что хотя кинетические войны ведутся на ограниченных территориях, но весь мир находится в состоянии непрерывной информационной войны. В ней принимают участие громадные коллективы и отдельные люди, а поле боя такой войны — умы всех людей сразу, от граждан до президентов и генералов.

Пиар агентств и службы разведки работают по похожим принципам: они манипулируют информацией, чтобы навязать свою волю противоположной стороне — покупателям или врагам государства, неважно. Поэтому чем глубже вы будете погружаться в изучение государственной пропаганды, тем сложнее будет понять, о чем идет речь — о рекламе или о войне. Чтобы убедиться, что это — не преувеличение, советую изучить историю рекламы и пиара табачных компаний.

Информационная война в классическом понимании (как борьба государств в информационной сфере) обрела свой современный вид в 20 веке — веке горячих и холодных мировых войн. Одна из основных школ информационной войны, советская, перекочевала в РФ и сегодня служит концептуальной основой для проводимой путинским режимом гибридной войны. Ее основная теория — теория рефлексивного контроля советского, а затем американского математика Владимира Лефевра.

Лефевр определял рефлексивный контроль как процесс передачи оснований для принятия предопределенного решения одним персонажем другому — его “партнеру”. Это может быть информация о мире и обстановке, в которой разворачиваются события, о самом персонаже или о его восприятии партнера, о своей точке зрения на его точку зрения и так далее. Благодаря рефлексивному контролю мы можем знать, что думает объект нашей обработки — просто потому, что сами заложили в его голову эти мысли.

Если совсем упрощать, то рефлексивный контроль — это теория о том, как правильно врать врагу, чтобы ввести его в заблуждение и заставить на основе этой лжи принимать нужные вам решения. Или наоборот, сделать своим враньем так, чтобы другая сторона не приняла правильное решение. Лефевр и его последователи любят объяснять нюансы рефлексивного контроля на детских сказках и шалостях: например, шутка с привязанной на ниточке фальшивой купюрой, которую прохожий безуспешно пытается поднять, или сказка, в которой Кролик просит Лиса: «Делай со мной все, что угодно — только не бросай меня в терновый куст» — и, будучи брошенным в куст, убегает.

Так как Лефевр был одновременно психологом и математиком, его враки (точнее, варианты рефлексивного контроля) и понимание конфликтов выражаются математическими формулами. Математический подход к психологии людей, отношение к человеку как к информационному автомату, а к поведению людей — как к набору алгоритмов отражают советское увлечение кибернетикой, которой после смерти Сталина в научных кругах пытались заменить диалектический материализм. В этом смысле советские интеллектуалы вроде Лефевра близки по духу с американскими гиками вроде Марка Цукерберга: они воспринимают человека как математическую систему.

Сложно сказать, насколько глубоко военно-политическая верхушка РФ понимает теории математика Лефевра, но западные аналитики считают войну против Грузии в 2008 году и аннексию Крыма в 2014 успешными примерами операций с использованием методов рефлексивного контроля.

Фанатичное увлечение Кремля враньем и ложью ярко описал британский политик Бен Уоллес. В 2022 году, за 2 недели до полномасштабного вторжения в Украину, Уоллес в качестве министра обороны Великобритании прилетел в Москву на переговоры с военным руководством РФ. Уоллес пытался отговорить Шойгу и Герасимова начинать наступление на Украину, а в ответ слышал одновременно, и что наступления не будет, и что оно будет успешным. «Вранье русских — это демонстрация агрессии или силы: “Я тебе солгу. Ты знаешь, что я вру. Я знаю, что ты знаешь, что я вру. И я все равно буду продолжать тебе врать”».

BY Чорт ногу сломит