Максим Балашов, Директор по работе с естественными монополиями, «РУСАЛ Менеджмент» на конференции АСПЭ: «Инвестиционный договор будет работать только тогда, когда финансовый результат для нового потребителя и нового генератора будет не хуже, чем если бы они работали в энергосистеме в привычной конфигурации КОМ НГО. Это вопрос доплаты с рынка новому генератору для компенсации какой-то части его затрат.
Законный вопрос: «А зачем вообще всё это тогда нужно городить, если финансовый результат у них не меняется?» Отвечу, что дополнительные инструменты для реализации покрытия возникающих дефицитов – это всегда плюс. Для потребителя-просьюмера это важный момент: будущее хеджирование от дополнительных надбавок, от изменения структуры оплаты мощности, изменения правил оплаты мощности. Это хороший хедж и является естественным стимулом.
Для энергосистемы это вопрос ответственности потребителя и ответственности генератора за своевременные вводы, поскольку потребитель самостоятельно будет определять сроки ввода, и самого себя штрафовать если ему захочется».
Максим Балашов, Директор по работе с естественными монополиями, «РУСАЛ Менеджмент» на конференции АСПЭ: «Инвестиционный договор будет работать только тогда, когда финансовый результат для нового потребителя и нового генератора будет не хуже, чем если бы они работали в энергосистеме в привычной конфигурации КОМ НГО. Это вопрос доплаты с рынка новому генератору для компенсации какой-то части его затрат.
Законный вопрос: «А зачем вообще всё это тогда нужно городить, если финансовый результат у них не меняется?» Отвечу, что дополнительные инструменты для реализации покрытия возникающих дефицитов – это всегда плюс. Для потребителя-просьюмера это важный момент: будущее хеджирование от дополнительных надбавок, от изменения структуры оплаты мощности, изменения правил оплаты мощности. Это хороший хедж и является естественным стимулом.
Для энергосистемы это вопрос ответственности потребителя и ответственности генератора за своевременные вводы, поскольку потребитель самостоятельно будет определять сроки ввода, и самого себя штрафовать если ему захочется».
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion.
from hk
