-Але! Мама? Ваш сын и внук два адиета. А я говорю шо два. Почему, а потому что пошли покупать какую-то отвёртку. И шо! Купили собаку! Я их выгнала на улицу. Нет, тока двух адиетов. Собаку оставила, она ж не адиетка. Та не знаю какая порода. Аааа, погода? Нормальная. Дождь. Они под зонтиками. Куда пошли? Наверное, до вас. Я вот чего звоню, как назвать девочку? Хотела как вас, Розочкой. Согласны? Почему нет? Аааа, када буду ругать за шкоду, скажу: «Роза, ты сволочь.»Понятно. Я не подумала. Может как эту паразитку- соседку. Цилей. «Циля, ты сволочь!» Звучит? Опять не то, а шо то? Придут эти адиеты,я у них спрошу. Де, де. Я ж говорю,шо я их послала. Нет, не далеко. В зоомагазин. Нам теперь много чего нужно. Всякие мисочки, ошейники, бантики, игрушечки. Вы куда войдёте? В долю. Нифига себе! Тада приходите в гости, мы на вас и на ваши тапочки. Мама, вы мине нужны. Надо придумать имя, как вы яхту назовёте, так она и поплывет. На мужчин надеяться низзя. Почему, почему… потому шо они адиеты.
-Але! Мама? Ваш сын и внук два адиета. А я говорю шо два. Почему, а потому что пошли покупать какую-то отвёртку. И шо! Купили собаку! Я их выгнала на улицу. Нет, тока двух адиетов. Собаку оставила, она ж не адиетка. Та не знаю какая порода. Аааа, погода? Нормальная. Дождь. Они под зонтиками. Куда пошли? Наверное, до вас. Я вот чего звоню, как назвать девочку? Хотела как вас, Розочкой. Согласны? Почему нет? Аааа, када буду ругать за шкоду, скажу: «Роза, ты сволочь.»Понятно. Я не подумала. Может как эту паразитку- соседку. Цилей. «Циля, ты сволочь!» Звучит? Опять не то, а шо то? Придут эти адиеты,я у них спрошу. Де, де. Я ж говорю,шо я их послала. Нет, не далеко. В зоомагазин. Нам теперь много чего нужно. Всякие мисочки, ошейники, бантики, игрушечки. Вы куда войдёте? В долю. Нифига себе! Тада приходите в гости, мы на вас и на ваши тапочки. Мама, вы мине нужны. Надо придумать имя, как вы яхту назовёте, так она и поплывет. На мужчин надеяться низзя. Почему, почему… потому шо они адиеты.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war.
from hk
