А ведь и меня приглашали на радио, кажется, России, читать текст. На полчаса. Текст можно было выбрать самому, и я выбрал текст Михаила Гиголашвили. Это было давно, сразу после того, как его роман торжественно представляли на Красной площади. Сейчас такое можно? Признан ли он кем-то или до сих пор успешно издается? Не знаю. Отошел от книжных дел. Да и голос мне свой не нравится, поэтому я даже ту передачу не слушал.
А в целом, дело, безусловно хорошее. Известные люди читают сказки и рассказы. Есть рассказы Виктора Драгунского, например. Перечитывать же не будешь, не солидно. А послушать, желательно, вместе с детьми — вполне. Сказки, не спорю, дело более специфическое. Сказки вообще интересны только во взрослом возрасте и только как предмет культурной деконструкции. То есть, вот “Колобок” — это о секуляризации, а “Курочка Ряба” — о целостности мироздания. А в детстве сказки — это скорее присказки, как-то особым образом составленные слова, которые запоминаются и что-то там внутри формируют, готовят к восприятию другого материала.
Хороший подкаст “проЧтение”. Сказки, рассказы, можно слушать с детьми.
А ведь и меня приглашали на радио, кажется, России, читать текст. На полчаса. Текст можно было выбрать самому, и я выбрал текст Михаила Гиголашвили. Это было давно, сразу после того, как его роман торжественно представляли на Красной площади. Сейчас такое можно? Признан ли он кем-то или до сих пор успешно издается? Не знаю. Отошел от книжных дел. Да и голос мне свой не нравится, поэтому я даже ту передачу не слушал.
А в целом, дело, безусловно хорошее. Известные люди читают сказки и рассказы. Есть рассказы Виктора Драгунского, например. Перечитывать же не будешь, не солидно. А послушать, желательно, вместе с детьми — вполне. Сказки, не спорю, дело более специфическое. Сказки вообще интересны только во взрослом возрасте и только как предмет культурной деконструкции. То есть, вот “Колобок” — это о секуляризации, а “Курочка Ряба” — о целостности мироздания. А в детстве сказки — это скорее присказки, как-то особым образом составленные слова, которые запоминаются и что-то там внутри формируют, готовят к восприятию другого материала.
Хороший подкаст “проЧтение”. Сказки, рассказы, можно слушать с детьми.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from hk
